Ей уже пора было уходить, но она не могла сделать первый шаг.
Шейн стоял, переминаясь с ноги на ногу, держа обе руки в карманах. Вдруг ей пришло в голову, что он ведет себя, как задира-мальчишка, хотя она знала, что перед ней уже много повидавший и переживший зрелый мужчина.
– Мэри, я хочу попросить у тебя прощение за ссору в субботу. – Глаза его потеплели, в голосе звучала неподдельная искренность. – Не знаю почему, я наговорил глупостей. Верь мне, я не хотел тебя обидеть. Как будто в меня вселился демон.
Мэрл легко рассмеялась, прижала руки к груди.
– Я рада, что ты завел об этом разговор. Мне тоже не стоило говорить обидных слов. Понять не могу, как два взрослых, образованных, умных человека могли затеять такую детскую перепалку? Я только в том случае приму твои извинения, если ты простишь.
– Договорились! – Они молча постояли еще немного. – А приятно было оказаться сегодня вечером с нашими молодыми? – наконец сказал Шейн.
– Да, очень. Возвращение Элен в мою жизнь – это как возвращение мечты, как подарок.
– Я тебя понимаю. Мне всегда не хватало отцовских чувств. Но мне больно думать о том, что Элен прожила без нас так долго. Она такая серьезная, такая рассудительная. А какой бы она стала, если бы мы ее воспитывали?
– Я тоже подумала об этом. – Горькое чувство сожаления о потере единственного ребенка охватило Мэрл. – Уже поздно, мне пора домой.
– Где твоя машина? Я провожу тебя до нее.
Мэрл повесила сумочку через плечо.
– Слишком опрометчивое предложение. Она стоит в двадцати милях отсюда, в Лафайете.
– А как же ты доберешься до дома?
– Сначала на трамвае, а потом на электричке.
– В таком случае я провожу тебя до дома.
Мэрл искоса посмотрела на него. Ночные тени сделали его волосы еще темнее, глаза тоже казались темными. Все это придавало его лицу таинственную загадочность. После того, как она весь вечер боролась сама с собой, с трудом противостояла его обаянию, она будет последней дурой, если останется с ним наедине.
– Спасибо, Шейн, но я привыкла возвращаться домой одна, – твердо сказала Мэрл и уверенно двинулась к ярко освещенной остановке.
Он схватил ее за руку, пытаясь остановить.
– Ты с ума сошла, женщине идти одной ночью через весь Сан-Франциско! Ты сейчас же попадешь в руки грабителей, а то и кого похуже. Позволь мне отвезти тебя.
Мэрл попыталась освободить руку.
– О Господи! Я знаю, какой ты лихач, с бандитами, пожалуй, будет безопасней.
Его лицо исказила гримаса.
– Это мнение у тебя сложилось после того трюка в субботу?
Она едва кивнула, вспомнив, какой страх довелось ей испытать от ужасной гонки Шейна.
– Я не всегда так быстро езжу. К тому же я сегодня на машине.
– Спасибо, но лучше не провожай меня. – Она поправила сумочку на плече и пошла вдоль по улице.
– Ты не хочешь поехать со мной, потому что не можешь простить мне ссоры?
Она прибавила шаг, каблучки звонко стучали в тишине пустынной улицы.
– Я тебя простила, но это не означает, что я позволю тебе ухаживать за мной.
– А кто говорит об ухаживании? Я? Я просто хочу проводить тебя.
– Конечно. А зачем ты мне строил глазки в ресторане?
– Строил глазки? – Он с размаху пнул бордюрный камень. – Ну и что, если я немного пофлиртовал. Но это тебя совсем не раздражало. Более того, мне показалось, ты сама приняла участие в этой игре.
Это было правдой, но Мэрл не хотелось признаваться.
– Шейн, ты желаемое выдаешь за действительное. Иди домой! Я прекрасно доберусь сама. Обходилась же я без твоей трогательной заботы двадцать три года.
Она вдруг обратила внимание, что говорит громко и резко. Мэрл внезапно остановилась, сумочка свалилась с плеча.
– Послушай, мы с тобой вместе только пятнадцать минут – и вот опять разругались.
Шейн остановился и с удивлением посмотрел на нее.
– Разве мы ссоримся? Я только что был тобою прощен.
Мэрл, волнуясь, отбросила прядь волос со лба.
– Это как раз ответ на твой вопрос о воспитании Элен. Мы бы с утра до вечера ругались и погубили бы ее жизнь.
Он открыл рот, потом закрыл его, улыбнулся.
– Первым моим желанием было вступить в спор с тобой, но в этом случае мой собственный довод был бы разбит.
Мэрл рассмеялась.
– Ну хорошо, можешь проводить меня до трамвайной остановки. Ты меня напугал своими предостережениями.
– Хорошо. Но я должен признаться, что я не так обеспокоен твоей безопасностью, сколько мне хочется побыть с тобой.
– Какие мы все-таки оба странные. – Она приостановилась, Шейн догнал ее. Они пошли рядом. На один шаг Шейна приходилось ее два. Он весь был такой большой, его прямо-таки окружала аура жизненной силы. Ее смущало то, что физически рядом с Шейном она себя ощущала в полной безопасности, но с точки зрения чувств это вызывало сильное опасение.
На остановке группа туристов стояла в круге света от уличного фонаря. За четко очерченным кругом – терпкий соленый запах океана и темнота ночи. Рядом, на тротуаре, молодой уличный музыкант наигрывал на гитаре трогательную песню о любви. Ожидая трамвай, Мэри не переставала думать о Шейне. А герой ее переживаний занимался тем, что гонял носком ботинка смятый клочок бумаги.
– У меня из головы не выходят наши бесконечные ссоры. Это меня тревожит!
Мэрл грустно улыбнулась.
– Нет причин для беспокойства, мы не будем часто встречаться.
– Но мы непременно должны видеться, пока идет подготовка к свадьбе Элен. Я думаю, мы оба примем в этом участие.
Мэрл повеселела.
– Да, я забыла об этом.
– Не думаю, что Элен понравится, если мы будем шипеть и царапаться, словно уличные коты, в то время как она пойдет к алтарю.
– Впервые я полностью с тобой согласна, – задумчиво подтвердила Мэрл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42