А еротика -- когда
уже нет.
-- А, -- говорю, -- значить, у их там наверху в аппарате сплошная еротика.
В обчем, включил этот парень телявизер. Я говорю:
-- Это уже парнуха? Али ишшо еротика?
Он говорит:
-- Это ишшо фантастика. Предвыборная программа кандидатов в депутаты.
Потом он какую-то кнопку на телявизере нажал -- и тут такое началось! Я
говорю:
-- Это уже парнуха? Али ишшо еротика?
Он говорит:
-- Это ишшо фильм ужасов. Программа "Вести". Очередь за дохтурской колбасой.
Причем настоящие ужасы начинаются после того, как эту дохтурскую колбасу съешь.
После нее дохтура надо вызывать. Хирурга.
Ну, а потом карате началось. Там японец с китайцем махаются. Пригляделси я
повнимательней -- а это не карате, а тыквандо. Потому как они друг друга по
тыкве всT тыкают.
Я говорю:
-- А который из их японец, а который китаец?
Он говорит:
-- Да они оба русские. Просто косые. Это ж наша больница для алкашей.
И, представляете, братцы, прыгают вокруг стакана со спиртом и кричат
по-японски: "Я! Я! Нет -- я!"
И тут, наконец, включили то, что обещали: мужики друг с дружкой цалуются.
Я говорю:
-- Ну, уж это точно парнуха!
А он говорит:
-- Нет. Это министр иностранных дел встречает делегацию Великого монгольского
хурала.
Ну, дальше я париться в этом салоне не стал. Поднялси. Парень мне говорит:
-- Погоди, дед. Ишшо девки раздеваться будут. Стричьптиц -- называется.
Я говорю:
-- Нетушки! Мне моя старуха скока раз этот стричьптиц показывала: курицу
возьмет, пострижет, а то ишшо яйцо возьмет, облупит...
Не, мужики, теперь в город поеду -- тока на игровые автоматы пойду. Опосля
расскажу. Если в живых останусь!"
Маленький врач и маленький больной

К маленькому врачу пришел маленький больной.
-- Что болит? -- спросил врач.
-- Ничего, -- ответил больной.
Врач взял молоток и ударил больного по коленке.
-- Так больно?
-- Больно! -- ответил больной.
-- А по локтю?
-- Больно! -- ответил больной.
-- А по ребру?
-- Больно! -- ответил больной.
-- А по спине?
-- Больно! -- ответил больной.
-- А по башке?
-- Спасибо! -- ответил больной. -- Я поправился.
И пошел домой.
Воспоминания ветерана революции, войны, труда и перестройки

Сталина я знал хорошо. Часто с ним встречался. Бывало, встречу
его в газете и сразу говорю жене: "Знаешь, кто это? Это -- Сталин!"
Она говорит: "Сам ты -- Сталин! Это же -- Молотов. На своих
похоронах".
Но так я ошибся только несколько раз. Когда фото печатали не в полный рост, а
лишь по колено. А тогда меня еще подпись сбила: "Сталин со своей матерью". Я и
подумал: "Какой же это Сталин, если "Мать" написал Горький! Антон
Павлович".
Знал я и Жданова. Жданов -- это его псевдоним. А настоящая его фамилия была
Мариуполь. Девичья фамилия Свердлова -- Екатеринбург. А фамилия Ломоносова --
Ораниенбаум.
А вот с Берией я не встречался. И это хорошо. Встретился бы я с Берией --
больше бы никогда его не увидел. Я такой. Если мне кто сегодня не нравится --
Керенский там или Котовский -- я сразу к нему подхожу и вырубаю его из
телевизора!
А Берия -- это, оказывается, тоже псевдоним. Настоящая его фамилия была Ежов.
А настоящая фамилия Ежова -- Ягода. А Ягоды -- Дзержинский. А
Дзержинского -- Бенкендорф. А настоящая фамилия Бенкендорфа -- ЦРУ. Сокращенно
-- ЦСКА. Центральная Спортивная Кузница Америки.
Знал я и Хрущева. Бывало, встречу его на улице на стенке -- и сразу говорю
жене, хорошенько прежде подумав: "Это -- Хрущев. Или -- Подгорный. В крайнем
случае -- Ломоносов". Она говорит: "Какой же это Ломоносов, если у него на
пиджаке орден Ленина присобачен?!"
Я говорю: "Тогда спорим на рубль, что это -- Громыко. Арвид Янович".
Она говорит: "Какой же это, к черту, Громыко, если у него -- парик! Как у
Ломоносова".
Тогда читаю подпись под фотографией: "Кавалер ордена Ленина, работница
ликеро-водочного завода им. Мусоргского у бюста Ленина. Ленин справа. Такой
молодой".
А вот Брежнева я не только знал, но и лично слушал Леонида Ильича по радио,
смотрел по телевизору, читал о нем в одной газете. Многие тогда не понимали,
почему речи у Брежнева были такие длинные, а произносил он всего два слова:
вступительное и заключительное, которые отличались друг от друга только
названием. И еще многие не понимали, почему он говорил всегда одно и то же, а
бумажки ему писали каждый раз новые. А я сразу догадался: это он все наизусть
читал, а в бумажках ему другое писали, для развлечения: стихи там какие-нибудь
или прозу юмористическую, чтобы он не заснул на трибуне. Теперь понимаете,
почему он ни одно слово не мог произнести сразу, в один прием, а произносил его
по частям, с перерывами на вдох, выдох, глотание, сморкание и покашливание. Он
же про себя совсем другое читал. Поэтому вдруг смеялся в том месте, где нам
грустно было.
Но все-таки Брежнев из них был самый человечный человек. Помните, как он
целовался? Никого не обидит. И президента поцелует. И посла. И жену посла.
Его уже за пиджак дергают: "Леонид Ильич, остановитесь! Это же -- почетный
караул! Восемьсот солдат..." Да, так смачно целовался, что вполне мог заменить
дюжину банок на спине больного.
А вот другие наши деятели не любили целоваться. Сталину трубка мешала. Ленину
-- Крупская. А у Хрущева трудно было сразу разобраться, куда целовать. Его куда
ни целуй -- всT щеки.
Ну, а Горбачева СПИД пугал. Поэтому он ни с кем не целовался. Ни с Рейганом. Ни
с Ельциным. Ни даже с Ритой Тэтчер. Хотя она вроде бы женщина.
Да, забыл еще о Суслове с теплотой вспомнить. Серый Кардинал его называли. А я
думаю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14