-- Ну, тогда он -- настоящий джентльмен! Не хотел тебя обидеть.
-- Да, джентльмен! Я когда с ним по телефону договаривалась, спросила, где мы
встретимся: "В кафе или ресторане?" То есть дала ему полную свободу выбора. А
он говорит: "Где хотите. У меня все равно денег нет".
-- Значит -- не транжира. Все деньги -- в дом. Мамочке.
-- Короче говоря, встретились с ним в какой-то забегаловке. Я говорю: "Вы
пьете?" Он говорит: "Завязал". Я говорю: "Давно?" Он говорит: "С утра. Три часа
уже не пью, как последняя скотина".
-- Значит, волевой, раз завязал.
-- Да нет. Он говорит: "Пить не на что". Я говорю: "Так вы бы что-нибудь
продали. Из мебели". Он говорит: "Я и так уже все продал. На полу сплю. А ночью
забываю, что не на кровати, и не могу слезть".
-- Видишь, как он один на этом голом полу мучается! Без любимого человека.
-- Я говорю: "А вы хоть были женаты?" Он говорит: "Почему -- был? Я до сих пор
женат".
-- Ну, ничего, разведется. Детей-то нет?
-- "Детей нет, -- говорит. -- Они сейчас в лагере отдыхают".
-- Заботливый, значит. Отправил детей в пионерлагерь.
-- Да лагерь-то -- исправительно-трудовой строгого режима! Он говорит: "Еле
туда их устроил. Ограбил квартиру, а вину на них свалил".
-- Ну, это уж... За это надо... Хотя -- как сказать... Иван Грозный вообще
своего сына...
-- Так то -- царь. А этот -- олух царя небесного! Поспорил со своей девушкой на
доллар, что прыгнет с парашютом. Только с самолета прыгать испугался, а прыгнул
из окна третьего этажа. С парашютом. В общем, на свидание со мной он в коляске
приехал инвалидной.
-- Ну, что, без ног -- еще лучше. Далеко не убежит.
-- Не убежит! Он, знаешь, как на этой коляске гоняет! Троих уже сбил!
-- А действительно, зачем тебе такой мужик?! Дай-ка мне его телефончик. Я тебе
потом отдам. Лучше плохой муж, чем никакого!
Рыжий

-- Доктор, что-то у меня с организмом!
-- А что вас беспокоит?
-- Лысина.
-- Так у вас же ее нет!
-- То-то и оно! А у всех в моем возрасте уже есть.
-- Так это ж хорошо, что у вас голова такая волосатая!
-- А чего хорошего? В транспорте место не уступают.
-- Так вы бы бороду отпустили!
-- Отпускал, доктор. Я в ней еще моложе. Еще краше. Она ж густая, как
украинский борщ. И такого же цвета. Рыжая.
-- Так вы, значит, рыжий?!
-- Он, доктор. И с женщинами у меня проблемы.
-- Пробелы?
-- Вы что, доктор, плохо слышите? Не пробелы, а проблемы! Что, впрочем, одно и
то же.
-- Так может, лекарство вам какое -- возбуждающее?
-- Наоборот, обуздающее надо.
-- А остальные органы как себя чувствуют?
-- Так же, как и я. Превосходно!
-- Это настораживает.
-- Еще как, доктор! Мне девяносто -- и ничего не болит! Какой-то сбой в
организме.
-- Да, тяжелый случай.
-- Мне батя так и сказал: "Сходи к врачу. Может, это у тебя --
наследственное?"
-- Не исключено. Боюсь, голубчик, с таким организмом вы проживете еще лет
сорок. А может, даже и двадцать!
-- Вряд ли, доктор. День рождения тут мое отмечали, так дед мой все мне кричал:
"Чтоб ты прожил еще столько же!" А дед у меня -- очень строгий!
-- А прадеда у вас нет?
-- Прадеда нет. Помер прадед. В прошлом году. От испуга. Как узнал, что у него
ребенок в другом конце города родился, так и помер!
-- А цианистым пробовали?
-- Кого, ребенка?
-- Нет, себя.
-- Не берет. Организм так привык к нитратам, пестицидам, выхлопным газам и
экономическим новостям, что цианистый калий принимает за сахарный песок!
-- Что ж это у вас за порода такая? Звать-то вас как?
-- Доберман.
-- Собачья фамилия.
-- А жизнь какая? В меня только стреляли раз десять.
-- И что, вы остались живы? Или нет?
-- Конечно -- да! Все ж десять пуль -- навылет! Одна только между пальцев ноги
застряла.
-- Да, не везет вам!
-- А недавно я утонул.
-- Нашли?
-- Баграми зацепили. Порвали, правда, новое пальто. Стал жаловаться. Столкнули
опять.
-- Это хорошо. Выплыли?
-- Да. Но на другой день.
-- Нет, так вы никогда не помрете, голуба!
-- Потому к вам пришел, доктор!
Сладкая женщина

Прихожу к ней домой. Голодный как волк. А она ничего не дает: ни
сладкого, ни острого.
Это я -- не про еду.
Из острого у нее -- только язык.
Сколько с ней договаривались, созванивались, заходили в театр, пили там --
между антрактами -- и закусывали.
Это я как раз -- про еду.
А тут прихожу -- картина Сальвадора Дали "Не ждали".
А я, может, месяц не ел. Или -- два.
Это я -- не про еду.
Причем, знаю, что еды полно. Но все -- в холодильнике.
Ну, делать нечего, лезу в холодильник. Надо же как-то ее разогревать!
Это я -- не про еду.
Лезу в ее холодильник -- она говорит:
-- Руки уберите!
Но дверца чуть-чуть приоткрылась. И вижу: все у нее есть. Все на месте.
Это я, разумеется, -- не про еду.
И все -- что надо! Грудинка. Филей. Окорока.
И все копченое. Очевидно -- на юге.
Я ее спрашиваю:
-- Для кого?
Мужа у нее нет. Во всяком случае -- сегодня.
Тогда для кого все эти прелести гастрономии?
Я уже давно -- не про еду.
Она говорит:
-- Я люблю французское шампанское -- и маленькими глотками.
Я говорю:
-- Какие еще глотки?! Я уже перебродил! У меня сейчас газы пойдут! Из ушей.
В общем, ушел от нее кислый, как уксус.
Позвонил своей бывшей. Она говорит:
-- Стюдень будешь?
А я ее стюдень очень хорошо знаю. Из копыт сорокалетней свиньи.
Она говорит:
-- Стюдня навалом. Девяносто кило. Хрена только нет.
Короче, притащил ей хрен. В полруки длиной. Навернули с ней все это дело. С
бутылкой водки. Потому что без бутылки -- не идет.
Я, конечно, -- ее стюдень. Она -- мой хрен.
Это я -- и про еду, и не про еду, и про все на свете!
Анюта, я тута! Письмо от тети Мани

"Привет, Анюта, а также привет твоему Николаю и вашим Галочке,
Леночке и Славику и кто там у вас еще подродился со времени моего отъезда за
границу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14