-- А как раньше называлась Гороховая?
Он ответил:
-- Пулеметная.
Дверь открыла Лошадь. Длинный подбородок, эталон красоты английских
аристократов.
Лошади хороши в огороде -- на прополке закуски. С лошадью не страшно войти в
темный подъезд: всегда заслонит тебя грудью, даже когда никого нет. Но с
лошадью в одной постели... нет уж! Пусть ищет себе другого наездника.
Хромов поцеловал ее в боковую часть морды и сунул шампанское.
В комнате уже сидело несколько охотников. Настроение у всех было боевое. Хотя,
возможно, не все прибыли сюда на охоту. Возможно, для некоторых охота -- это
просто пьянка в лесу.
В комнату вошла Кошка. Поставила на стол вазу с салатом. Хромов ей что-то
сказал. Кошка расхохоталась, взяла чистую тарелку и вышла.
Он любил кошек. Мягкость их движений. Убаюкивающее мурлыканье. А как они играют
с тобой! Как гладят тебя! И как гладятся об тебя сами! Но где мягкость, там и
хитрость. Хромов стал вспоминать всех кошек, какие у него были: черненькие,
беленькие, рыженькие...
Вскоре квартира наполнилась охотниками и теми, на кого предстояло охотиться:
дичью, зверьем, насекомьем.
Стали рассаживаться за стол. Самых трусливых охотников заставляли садиться
вперемежку со зверями. За этим зорко следила Лошадь. Собственно, она и затеяла
эту охоту, выдав ее за свой день рождения.
Хромов оказался между Коровой и Змеей.
Корову звали Ритой. Скорбь коровьего стада. Все молчала и косилась на Хромова
своим, говорят, красивым глазом. Коровы не всегда большие и толстые, иногда они
маленькие и худые, но работают всегда почему-то за столом с бумагами.
Змеи, как правило, администраторы театров. Конечно, ядовитый язык, гадкий
характер. Но талия! Если понравился змее, обовьется вокруг тебя -- и
задохнешься в ее объятиях!
Змея, находившаяся рядом с Хромовым, была очковая. Скромная учительница.
Впрочем, иная учительница после десятого стакана так расслабится, что
сбрасывает кожу -- и с ногами на стол!
Сквозь цветы в хрустальной вазе, как сквозь водоросли, проглядывала Рыба. Губы,
собранные навсегда для поцелуя. Выпученные глаза, как будто Рыба однажды
чему-то удивилась да так и осталась, еще немного и глаза выкатятся совсем.
Прямо на тарелку. Талии Хромов не заметил. "Рыбий жир!" -- подумал он и перевел
взгляд на Жирафу.
Жирафа у него когда-то была. Познакомились на каком-то не то девичнике, не то
мальчишнике. Часа три сидели рядом. Уже влюбился до колена. Потом пригласил на
танец. Поднялась -- на голову выше его. Он ей в пупок дышит. Она даже не
видела, как он покраснел. Все повторял: "Французский вариант". Хотя при каждой
встрече надеялся: "А вдруг она уменьшится?" Бывает же женщина: высокая,
высокая, а потом раз -- и маленькая! Когда туфли скинет.
Что там еще за столом сидело?
Собака, готовая привязаться к каждому, кто ее приласкает.
Свинья, распространявшая вокруг себя аромат итальянских духов. Маленькая,
чистенькая, быстро раскусившая, где что вкусней, и ловко поедая именно это,
успевая складно болтать: языком и короткими ножками с модными копытцами.
Верблюдица, которая жевала, не раскрывая рта. А разговаривала только выдвинутой
вперед нижней губой.
Муха, которая жужжала, никого не слушая, и все про своего мужа: какое он у нее
дерьмо и как она его любит.
Особи, идеальной для охоты, там не было. Такой, чтобы сразу стало ее охота.
Идеал был лишь в воображении Хромова: тело змеи, глаза газели, ласковость
кошки, преданность собаки и выносливость слона. Хотя у такой красотки всегда
хвост поклонников и муж с рогами.
Перебрав все варианты, Хромов остановил свой выбор на Змее. К тому же она
сидела рядом. Что-то плеснул ей в бокал. Что-то подбросил в тарелку. Завязался
серьезный разговор о продуктах питания.
От ее упругой шелковистой кожи исходил пьянящий жар. Он предложил выпить на
брудершафт. Обвила его руку. Потом плечо. Через взаимный поцелуй в Хромова
проник яд желания.
Вдруг взглянула на часы и резко поднялась:
-- Мне пора!
-- Проводить?
-- Нет. Меня муж встретит.
"Муж у тебя -- уж!" -- подумал Хромов ей вслед.
Минут через десять после ухода Змеи раздался звонок, и в квартиру, играя
стройными загорелыми ногами, вошла Лань.
-- Садитесь, здесь свободно! -- сделал он предупредительный выстрел в
воздух.
Лань, улыбнувшись глазами (газели!), села к нему.
Навел на нее бутылку водки:
-- Налить?
-- Нет.
Осечка.
-- Что-нибудь покрепче?
-- Алкоголь не употребляем.
Эта пуля пошла за молоком. Алкоголь -- старое, надежное оружие, пробивает даже
бегемотиху. Но Хромов, опытный егерь, ничем не выдал своего замешательства.
-- Что-нибудь положить?
-- Я сама. Хотя -- вон ту рыбку.
"Лань питается рыбкой", -- заключил Хромов.
Когда ему оказывали сопротивление, он шел напролом. Или отступал. Во всяком
случае, развязка ускорялась. Через некоторое время он спросил:
-- Что вы делаете сегодня вечером?
-- Так сейчас уже вечер!
-- Ну -- сегодня ночью?
-- Глупо и пошло, -- сказала она.
На этом охота за Ланью окончилась. Победила Лань.
Он выпил. Охотник должен пить, чтобы почувствовать уверенность. Но не слишком
много, чтобы самому не превратиться в животное.
И тут он увидел Мышку. Ее почти не было видно из-за стола. Он даже не заметил,
когда она прошмыгнула.
Ловить мышей он не любил. Мыши были ему не по вкусу. Она сидела по-тихому и
внимательно слушала пожилого охотника о каких-то его подвигах на постройке
собственной дачи.
-- А почему ваша дама не пьет?
Мышка опустила ресницы:
-- Никто не наливает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26