До встречи с Джеймсом Кростеном и его друзьями ему казалось, что все роялисты переметнулись на сторону врага.
Покинув Челлингфорд, он сразу отправился в окрестности Рипона к Берриджам. Его приняли с подозрением и опаской и ясно дали понять, что в случае восстания против теперешней власти, на их помощь рассчитывать нечего. Они уже достаточно настрадались и больше не хотят рисковать жизнью. Все же, прощаясь, Берриджи извинились за то, что ничем не могут ему помочь.
Но были и такие, как Бертран Карни, его отец пал на поле боя в Ньюбери, но он не только высказался против роялистского восстания, но и явно намерен был предать Эдварда в руки служителей закона!
Хорошо, что не приходится сомневаться в верности Джеймса Кростена. Ему, его сыну, который приехал в Йорк, чтобы быть вместе с отцом, да еще молчаливому пожилому человеку по имени Натан Бридж он всецело доверял.
Вдруг Эдвард вспомнил о неожиданной встрече с Ровеной Тиндалл, и мысли его потекли по иному руслу. Искренность девушки подкупала, несомненно, она горит желанием помочь, но как поведет себя девушка, если ей снова придется встретиться лицом к лицу с отчимом?
Неожиданно для себя Эдвард сравнил ее с той Изабеллой Челлингтон, которую знал много лет назад. Рискнула бы Изабелла ради того, чтобы помочь роялисту? Маловероятно…
Эдвард тяжело вздохнул. Из всех обитателей Челлингфорда только Ровена да еще, может быть, содержатель постоялого двора оказались достойными его доверия. Помощь Ровены может оказаться поистине бесценной, но нечестно возлагать слишком большие надежды на такую юную и неопытную девушку.
Ровена понятия не имела о сомнениях Эдварда Биверли и была преисполнена решимости принять участие в опасном предприятии. Она слышала о многочисленных неудачных попытках восстановить монархию, но наивно верила в то, что заговор Эдварда Биверли закончится его триумфом, и приготовилась ждать, когда понадобится ее помощь.
Воодушевленная, она охотно работала и дома, и в лавке и даже заслужила ворчливое одобрение миссис Скаттергуд.
Иногда ей позволяли прогуляться по городу. Вот и теперь, втайне надеясь встретить Эдварда Биверли, она бродила по бесчисленным узким улочкам, любуясь древним городом.
Ровена успела полюбить Йорк и знала, что, если ей доведется покинуть город, она оставит в нем часть своего сердца.
Однажды августовским солнечным днем, когда госпожа Скаттергуд лежала в постели с головной болью, добрый Тобиас Скаттергуд, заметив, как томится его молодая помощница в духоте лавки, знаками дал ей понять, что она может пойти прогуляться. Девушка с радостью вышла на улицу, решив, что возьмет вину на себя за свой прогул, если ее отсутствие заметят. Тобиас – человек добрый; если бы не его страх перед женой, он охотно обращался бы с Ровеной как с любимой дочерью. Своих детей у Скаттергудов не было. Возможно, госпожа Скаттергуд была бы мягче и добрее, будь у нее сын или дочь, думала Ровена, сворачивая с Каттергейт, подальше от запаха кожи.
На ней было платье ее матери из тонкой материи янтарного цвета, очень красиво облегающее фигуру, а непременный широкий пуританский воротник только подчеркивал осиную талию. Она чуть выпустила из-под чепца золотистые кудри, и они красиво струились по ее плечам. Словом, выглядела девушка совсем не пуританкой.
«Ну и пусть», – радостно подумала Ровена.
– Если бы мне позволили, я могла бы превратиться в поразительно легкомысленное существо! – прошептала она, разглядывая витрину.
Внезапно Ровена застыла, точно ее поразило громом. В смутном отражении стекла ей померещился человек, которого она совсем не хотела бы видеть. Минуту она постояла, собираясь с силами, потом обернулась и с деланным безразличием посмотрела в нужном направлении. Ровена хорошо разглядела проезжающую повозку и сидящих в ней людей в шляпах с высокой тульей, а вот тот, кто привлек ее внимание, ее, к счастью, не заметил.
Она не ошиблась! Сердце ее тревожно забилось; она снова отвернулась к витрине, искоса наблюдая за интересовавшим ее человеком. Вдруг ей показалось, что день утратил часть своего сияния.
Но почему встреча с Ральфом Тиндаллом здесь, в Йорке, так напугала ее? В конце концов, Челлингфорд находится не так уж далеко отсюда. И Ральф, и его отец должны время от времени наезжать сюда. Она продолжала наблюдать за приземистой фигурой сводного брата. Он был одет по последней моде – в бриджи и куртку светло-коричневого цвета. Даже в искаженном витриной отражении она заметила, как пышно расшита его куртка и как пенятся кружева на манжетах его тонкой полотняной сорочки.
Она снова вздрогнула, увидев, что Ральф смотрит в ее сторону, словно пытается отыскать кого-то взглядом в толпе.
«Он не должен видеть меня», – подумала Ровена. Как раз в этот момент мимо проезжала высокая повозка; девушка спряталась за ней, словно за ширмой, добежала до угла и свернула незамеченной в узкий переулок. Не останавливаясь, не разбирая дороги, она неслась вперед, и каблучки ее стучали по мостовой.
Наконец она, коря себя за глупость, остановилась отдышаться. Даже столкнись она с Ральфом лицом к лицу, что в этом страшного? Ей разрешено гулять по улицам Йорка. Да и Ральф не стал бы сильно удивляться, увидев ее, ведь он знал, что сюда прислал ее отец!
К своему ужасу, Ровена поняла, что заблудилась, поняла, что улочка, на которой она стоит, совершенно пуста. Тощая бродячая собака рылась в куче отбросов и, подняв морду, угрожающе зарычала, когда девушка подошла ближе.
– Не бойся, красотка! Собака тебя не укусит.
Ровена остановилась, с отвращением глядя на худого, одетого в грязные лохмотья человека;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47