Там она могла встретить Марка, но ведь гавань была общественным местом, и они могли обменяться только вежливыми словами-приветствиями. Зачем волновать сердце, если из этого все равно ничего путного выйти не могло? Этой ночи никогда бы и не было, если бы только не вторжение Джорджа Палмера. Вдруг иголка, натолкнувшись на плотную ткань, уколола палец. Капелька крови скатилась на шитье. Слава Богу, это было лишь чайное полотенце, которое она шила для себя. Ей бы очень хотелось, чтобы вместо него у нее в руках оказалось горло Джорджа Палмера.
Она пошла на кухню, чтобы сполоснуть палец водой. Ей на самом деле нужно быть повнимательней. Ну, а если бы она сейчас шила какие-нибудь тонкие кружева или шифон? Чайник кипел, и она решила успокоить себя с помощью чашки горячего чая, а потом вернуться к шитью. После недавнего шумного чаепития у нее на кухне было тихо и спокойно. Девочки больше не приходили, а Сеп находился в это время в бухте. Может, прогуляться по полям? Нет, навстречу мог попасться возвращающийся домой Марк Конрад. «Я не хотел, чтобы это произошло», – сказал он ей, и это указывало, что ничего серьезного между ними быть не могло.
Когда она вернулась в гостиную, то услыхала, как к коттеджу подъехала карета. Но она, кажется, никого не ждала. Ни один сверток не дожидался заказчика. Бросив взгляд на себя в зеркало в прихожей, она поправила волосы и стала ожидать стука в дверь. Если это клиент, то ей не стоило проявлять особую предупредительность и распахивать перед ним дверь настежь в знак приветствия. Вероятно, это на самом деле клиент, так как у нее не было приятельниц с каретами – вообще у нее было очень мало друзей. Она открыла дверь после второго удара и увидела перед собой незнакомого ей человека – женщину с тонким лицом и пронзительными глазами, которой, как ей показалось, было около тридцати. У нее были темные волосы и очень скромное платье, а на оливкового цвета лице не было и тени улыбки.
Клэр, чувствуя ее острое любопытство, задрав подбородок, уставилась на нее в упор, не принуждая себя к улыбке.
– Слушаю вас, – сказала она, вскинув брови.
– Значит, вы дома, – сказала она без всякого вступления.
– Вы верно заметили, – холодно отозвалась Клэр. – Вы по какому делу?
Ее холодный тон, казалось, слегка смутил женщину.
От нее не ускользнули враждебные искорки в глазах этой женщины. «Если она является горничной одной из кливдонских дам, то откуда такая враждебность», – подумала она. Неужели горничная считает себя выше модистки? Она, призвав на помощь все свое достоинство, ожидала, когда хозяйка этого странного создания наконец войдет.
На крыльце вдруг промелькнула легкая тень, и оттуда до Клэр донеслась волна тонких духов, и за ней появилась высокая, хрупкая женщина в голубом шелковом плаще. Молодая женщина, которой, вероятно, было лет двадцать с небольшим, с отменно уложенной прической, глядела на Клэр своими голубыми глазами. У нее был бледный цвет лица, говоривший о ее стремлении избегать солнце.
Ее длинный бледный палец прикоснулся к пуговке плаща возле горла, сброшенный туалет ловко подхватила горничная.
От Клэр не ускользнуло, что это был рассчитанный, тщательно отрепетированный жест, который должен был говорить об изобилии шелковых нарядов.
Клэр слегка улыбнулась от этой мысли и смотрела на свою визитершу.
– Добрый день, мадам, – сказала она.
– Добрый день, – отозвалась она, продолжая разглядывать своими голубыми глазами Клэр с головы до ног. Ее взгляд наконец замер на ее лице.
– Вы очень молодо выглядите.
– В каком смысле, мадам? – спокойно поинтересовалась Клэр.
– Для модистки, о которой я достаточно наслышана. Ваше имя Корт?
– Я очень рада, если заставляю говорить о себе. Да, я мисс Корт, модистка. Может, вы будете настолько любезны, что назовете ваше имя?
– Я – мисс Пэттерсон. – Она помолчала несколько секунд, но, заметив, что Клэр только слегка поклонилась, продолжала: – Мой отец – владелец линий Пэттерсонов. – Она снова помолчала, словно предоставляла Клэр возможность прийти в себя после такого открытия и привести в порядок свои пораженные благоговейным страхом чувства.
Выражение лица Клэр ничуть не изменилось. Она коротко кивнула и улыбнулась.
– Насколько я понимаю, вы, мисс Пэттерсон, хотите сделать у меня заказ?
– Естественно. Для чего же мне сюда приезжать? Я всегда размещаю свои заказы у кутюрье в Бате или Лондоне, и время от времени в Бристоле. Но теперь у меня мало времени, и мы решили по этому случаю оказать честь модистке, которая живет поблизости, – сказала она и бросила через плечо: – Принеси материал из кареты, Мария.
– Слушаю, мисс, – ответила та и тут же исчезла.
Мисс Пэттерсон, ожидая ее возвращения, с ленивым видом разглядывала комнату. Клэр видела, как взгляд ее коснулся мебели, остановился на бюро из орехового дерева, за которое Клэр пришлось выложить кучу денег, и затем остановился на готовом платье, надетом на манекене. Она не произнесла ни слова, пока Мария не вернулась в дом со свертком в руке.
– Разложите материал на самой чистой поверхности, – приказала мисс Пэттерсон.
– Вы, мисс Пэттерсон, напрасно волнуетесь, все поверхности в моем доме чистые, – холодно заметила Клэр. – Это важнейшее условие работы всех модисток, которым приходится иметь дело с дорогими тканями.
– Вы правы, – рассеянно ответила мисс Пэттерсон, не спуская глаз с разворачиваемого отреза из пунцового шелка. – Поосторожней, Мария, чтобы ногтем не спустить нитку. Ты знаешь, сколько нам пришлось заплатить за этот материал.
– Что вы, мисс, – сказала горничная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122