– Вот посмотрите! Мы уже почти дома. У папы в спальне есть подзорная труба, и через нее он видит на многие мили вперед, когда уходит в море. Он утверждает, что в ясный день даже видит Кардифф. Вам хотелось бы посмотреть через трубу?
– Боже упаси, Сара, конечно нет! Я не осмелюсь войти в спальню твоего отца. Это неприлично. Она помолчала. Теперь, когда Сара сама упомянула в беседе имя отца, она могла задать ей вопрос, который не давал ей покоя. – А папа примет участие в нашем чаепитии?
Девочка отрицательно покачала головой.
– Нет, папа занят на своем судне.
– На «Дельфине»?
– Нет. «Дельфин» принадлежит морским линиям Пэттерсонов. У папы есть свое судно. Оно небольшое и его трудно назвать судном, но папа с мистером Томасом делают оснастку, ставят новые паруса. Мистер Томас утверждает, что оно будет сиять, как золотая гинея. Мистер Томас говорит, что на следующей неделе напишет на борту название, и судно будет готово отправиться в плавание до Китая и вернуться обратно.
– Так как все судна у нас женского рода, то он не может назвать его «Септимус», правда?
Сара засмеялась и запрыгала от радости.
– Конечно, нет! Но попытайтесь догадаться!
– Ну речь идет о женском имени, о птичке, рыбе, цветке или о чем-то героическом. Дай подумать, – сказала Клэр. – Очутись я на месте твоего отца, как бы я назвала свое милое суденышко? Разве не именем своей маленькой дочери – Сара?
– Да, да, вы угадали! Разве это не чудесно? Папа сказал, что он, после того как судно будет закончено, устроит вечеринку в связи с его освящением. «Сара», «Сара», блестящая, как золотая гинея. Вы, конечно, придете, не так ли?
– Куда, в Китай? – спросил Клэр, с улыбкой глядя на прыгающую от счастья девочку.
– Да нет же, на вечеринку. Папа будет очень доволен.
– Почему ты так говоришь, если твой папа даже незнаком со мной?
– Он познакомится, познакомится. Папа здесь знает всех, и вы ему, когда он вас увидит, непременно понравитесь.
Клэр как будто невзначай ответила:
– Но только не сегодня. Ты сказала, что он не придет на наше чаепитие?
Она кивнула.
– Его не будет дома допоздна. А вот и наш дом!
Клэр посмотрела на несколько коттеджей, перед фасадами которых были разбиты крошечные садики.
– Который из них ваш?
– Никакой. Все они принадлежат владельцам судов мистера Пэттерсона. Наш стоит в самом конце. Вон тот с кустами глициний перед входом.
Она посмотрела туда, куда указывала Сара рукой, и глаза ее невольно расширились.
– И ты называешь это коттеджем? Да он же в три раза больше всех этих домов, взятых вместе!
– Да, все его называют дворец Конрада, но папа говорит, что его прапрадед был чрезвычайно тщеславным человеком, если он назвал дом своим именем.
– Значит, его построил его прапрадед. Выходит, дом очень старый?
Сара недоуменно пожала плечами.
– Ему сотни лет, наверное, но все люди называют его просто «Конрад», но папа не протестует, ему все равно.
Когда они пошли к широкому каменному крыльцу с массивной с бронзовыми заклепками входной дверью, Клэр подумала, что возраст дома и тот факт, что многие поколения одной семьи жили в нем, говорили, по крайней мере, о процветании рода Конрадов. Может, как и Пэттерсоны, они были опытными состоятельными купцами. Она оглянулась, обратив внимание на каменные вазы для цветов. В отличие от выкрашенных в белый цвет коттеджей, этот дом был построен из камня с темно-красным оттенком – это был особый сорт, добываемый в карьерах на западе Англии. Каменная кладка находилась в отличном состоянии, вероятно, о ее сохранности заботилось не одно поколение Конрадов, и дом, конечно, не шел ни в какое сравнение с развалюхой Хэркорта, – горько подметила Клэр. Дворянство может свысока смотреть на торговцев, но зато семьи купцов всегда обладают достаточными средствами, чтобы поддерживать свою собственность в надлежащем порядке.
Дверь отворилась, и оттуда выглянула скромно одетая, седоватая женщина.
– А вот и вы, мисс Сара, – сказала она, сделав шаг назад и пропуская гостей. Клэр сразу почувствовала, как ее начали внимательно изучать.
– Клэр, это миссис Уинтер, папина экономка. Миссис Уинтер, это моя подруга мисс Клэр.
Клэр, улыбнувшись, наклонила голову, одобряя тем самым представление ей миссис Уинтер. Менее воспитанный ребенок мог все сделать наоборот и наделить экономку привилегией хозяйки дома. Клэр не подала ей руки.
– Добрый день, мисс, – сказала экономка и сделала книксен.
– Добрый день, миссис Уинтер, – приятным голосом ответила Клэр, снимая с себя шляпку и шаль.
Миссис Уинтер приняла и то и другое, не проронив ни слова.
Клэр пригладила волосы, разглядывая себя в зеркало с золотистой рамой. Она знала, что первое впечатление – самое сильное, и ей не хотелось, чтобы миссис Уинтер воспринимала ее как простую швею, которую удостоила своей дружбой мисс Сара. Вполне естественно, миссис Уинтер должна была следить за знакомыми девочки, особенно, когда мистер Конрад находился в плавании, и наверняка сообщала ему обо всем по возвращении хозяина.
– Не приготовите ли вы для нас чай, миссис Уинтер? – спросила Сара. – Я провожу мисс Клэр в гостиную.
– Да, мисс Сара, все будет немедленно исполнено.
Клэр разглядывала гостиную, удивляясь ее обстановке, которая говорила о тонком вкусе хозяина. Она не ожидала этого в доме моряка. Отполированный пол был покрыт большим восточным ковром с цветочным узором, и его цвета гармонировали со шторами из темно-красного бархата и такой же обивкой стульев с витыми ножками. Перед кушеткой стоял низенький кофейный столик из розового дерева. На него миссис Уинтер поставила тяжелый серебряный поднос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122