Услышав это, леди Генри быстро сказала:
– О, Чарити, но вы должны остаться здесь до конца сезона и пока не уезжать обратно в Бат! Май и июнь – это самый пик сезона, не так ли, Тиндейл?
– Да, конечно. Нам будет очень жаль, если вы и миссис Леонард уедете, не дождавшись конца.
– Говоря о конце… – сказала Чарити.
Но леди Генри перебила ее. Она снова повернулась к графу.
– Вы были вчера на приеме у королевы, Тиндейл? Я вас не видела! Хотя в такой толпе можно легко и не заметить, да и приглашение могло быть на другое время.
– Меня не было в гостиной, – сказал он. – Я был на обеде в Министерстве иностранных дел.
– Я слышала на приеме, что лорд Кастлерю болен. Это правда?
– Так и есть. Чарльз делал за него доклад.
– Это лорд Стюарт, брат лорда Кастлерю, – объяснила леди Генри специально для сестер. – Вы не находите эти обеды с дипломатами, а также их бесконечные споры о границах и разных договорах ужасно скучными, Тиндейл?
Видя, что она спрашивает вполне серьезно, лорд Тиндейл ответил мягко и вежливо:
– Наверное, это очень странно, но мне действительно нравится обсуждать подобные вопросы с иностранными послами. Можете отнести это к моей природной любознательности – еще один удивительный аспект моей натуры. Просто я желаю знать, что происходит вокруг меня.
Бесхитростное признание графа вызвало улыбки на лицах собравшихся.
Но прежде чем леди Генри смогла продолжить эту интересную тему, Чарити быстро сказала, что она и Пруденс уже уходят. Чарити была тверда в своем решении, несмотря на протесты со стороны других.
Она сказала, что им надо нанести еще один визит, и сестры ушли, тепло попрощавшись.
Если бы Чарити могла слышать сказанное уже в ее отсутствие, она, наверное, очень смутилась бы.
Граф смотрел вслед сестрам, пока дворецкий не закрыл дверь салона.
– Я уверен, вы счастливы иметь такую компанию этой весной, леди Генри, – произнес он. – Очевидно, вам очень приятно, что вы можете оказать поддержку своей подруге и ее сестре в этом сезоне.
Молодая женщина посмотрела на него, и живой интерес отразился на ее симпатичном личике.
– Да, я должна признаться, что этот сезон радостен для меня как никогда. Особенно с тех пор, как я вышла замуж и освободилась от необходимости следовать строгим правилам, требующим, чтобы молодая девушка появлялась в свете только со своей компаньонкой. Мне очень приятно иметь возможность помочь Чарити и Пруденс, доставить им такое удовольствие – находиться в свете. Конечно, я счастлива за Пруденс, ее успех ни у кого не может вызывать сомнений. Я сразу это поняла, как только они приехали в город.
– Она чудесная девушка. Кажется, я не встречал еще такой красивой. К тому же скромна, и у нее очень милый характер. Вы знаете ее с самого детства?
– Нет. Чарити мало говорила о своей сестренке. Так что, я первый раз увидела Пруденс чуть больше месяца назад.
– Но вы, вероятно, переписывались с миссис Робардс все эти годы, я так понимаю?
– Вовсе нет. – Леди Генри встряхнула своей кудрявой головой, как бы отбрасывая его предположения. – Чарити очень неожиданно оставила школу, когда умер ее отец. А я вскоре уехала в Шотландию с моими родителями навестить старого дядю моей матери. Я пыталась найти Чарити, когда мы с Гарри обручились, но мои письма, должно быть, не доходили до нее. Потом я почти забыла про нее. И вдруг Чарити написала мне письмо прошлой зимой, спрашивая, не может ли она привезти Пруденс в Лондон на сезон, и она очень хотела меня увидеть. Конечно, я страшно обрадовалась тому, что можно возобновить наше знакомство.
Он улыбнулся в ответ на слова о таких ее теплых чувствах.
– А как миссис Робардс узнала о вашем браке, несмотря на то что ваши письма до нее не доходили?
– Да. Она прочитала о смерти моего отца два года назад, хотя не знала, где я живу, пока один знакомый Гарри в Бате не сказал ей об этом.
– Понятно… Значит, вы никогда не были знакомы с ее мужем?
– К сожалению, она была уже вдова, когда написала мне это письмо.
– Да, к великому сожалению. Но по крайней мере вы ее нашли! Она сильно изменилась за эти годы?
– Как странно, что вы меня об этом сейчас спрашиваете! Я как раз думала об этом на днях. Мне показалось, что Чарити изменилась просто до неузнаваемости! Иногда она только так же поведет бровью или что-нибудь скажет знакомое еще со школьных дней, и тогда я вижу ее такой, какой всегда помнила. Она была очень веселая девушка, очень подвижная. Всех девочек она всегда поддерживала, если вдруг кому-то взгрустнется или кто затоскует по дому. А теперь она… не знаю… поникшая, что ли… да, и будто взвешивает каждое свое слово, прежде чем что-либо произнести. Иногда мне кажется, что все ее веселье и жизнерадостность прямо как стерли в один момент. Хотя она все такая же сильная, умная и очень милая. Сознаюсь, что мне очень не хватает прежней Чарити.
– Ваша преданность подруге делает вам честь, леди Генри. Я убежден, что не стоит сейчас докапываться слишком глубоко до причины такого настроения миссис Робардс. Потерять сначала родителей, а потом и мужа… И это в возрасте… э-э… сколько ей лет, вы говорите? Двадцать четыре или двадцать пять?
Он посмотрел вопросительно на леди Генри.
– Да. Чарити на месяц младше меня. Так что, двадцать пять ей исполнится в феврале.
– Так вот… Я хотел сказать, что подобное стечение трагических обстоятельств и дало такой отрицательный эффект, отразившись на ее самочувствии, по крайней мере временно.
– Конечно, – согласилась леди Генри, а затем продолжила горячо, будто сознаваясь в чем-то: – Но иногда мне приходит другая мысль… Возможно, Чарити была несчастлива в браке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66