– Этой весной у меня не было настроения, – сказал он. – И женщины мне надоели.
– Было… было страшное сражение? – спросила она, уклоняясь от темы.
– Битва длилась три дня, и крови было пролито немало, – сказал он, нахмурясь, и сразу заговорил о другом. – Тут где-то должна быть красивая долина, к северу от города, мне сказали. Я думал, что мы поедем туда, если вы хотите.
– О, это было бы чудесно! Надо ехать сейчас прямо до Фенкл-стрит, а затем повернуть к замку герцога, который стоит на холме. Внизу будет река и мост с каменным львом. А на другой стороне есть прекрасная зеленая долина и небольшой лес.
Пока ехали по городу, Белинда рассказывала о местных достопримечательностях. Энтони улыбнулся длиннохвостому каменному льву, охранявшему мост, и заявил, что в восторге от долины, когда они очутились на другом берегу. Чуть подальше была березовая рощица. Справа от нее виднелся крест, обозначавший то место, где в 1093 году погиб шотландский король Малкольм, после того как со своей армией сжег полгорода в отместку за недостаточное уважение к нему со стороны Уильяма Руфуса.
Энтони вежливо слушал рассказ Белинды об этих давних событиях и даже задал ей несколько вопросов.
– Судя по тому, как вы увлечены историей этого края, и по вашему цветущему виду можно сказать, что вам тут очень хорошо, – заметил он.
– О да! Просто быть снова рядом с Антеей уже очень приятно для меня. У нас с ней много общего, что совсем не удивительно, поскольку она три года была моей гувернанткой. И я впервые живу в городе – это тоже очень интересно. Я испытываю огромное наслаждение.
– Я вижу, что отдых вам пошел на пользу, – сказал Энтони, глядя восхищенно на свою спутницу, глаза которой весело сверкали. – У вас теперь совсем другой вид… не такой потерянный… вы посвежели, похорошели… а главное – научились улыбаться.
– Я очень счастлива здесь, – сказала она просто.
– Да, только не смотрите на меня так, будто я собираюсь вам помешать. Все, о чем я мечтаю, это чтобы вы были счастливы, Белинда… – начал он и замолчал, потому что она покачала головой.
– Пожалуйста, Энтони, я не хочу быть вашей женой. Думаю, вы и сами понимаете в глубине души, что мы с вами не пара, и разумнее всего нам расстаться.
– Что ж, очень прямо, – сказал он и засмеялся горьким смехом. – Но вы говорите так, потому что не понимаете. Вы думаете, что я вас ненавижу, а это далеко от истины, хотя посторонний наблюдатель мог бы сделать такой вывод, глядя на мое отношение к вам, которое было несправедливым, как я теперь считаю. Кстати, у вас очень проницательные глаза, как и у вашего отца, вы знаете об этом? Вы часто смотрели на меня осуждающе, когда я ухаживал за вашей кузиной. Ваш взгляд преследовал меня, но моя совесть тогда дремала, и я не хотел, чтобы она поднимала голову. Как только она высовывалась, я бил ее по голове и засовывал поглубже. Таким образом я бил и вас тоже, что ужасная грубость с моей стороны. Ваши честные глаза были для меня постоянным укором.
Они снова ехали на север по дороге, ведущей в Беруик. Энтони держал поводья, а сам все время смотрел на Белинду, чтобы знать, как действуют на нее его слова. Но по ее лицу трудно было что-либо прочитать. Белинда сидела совершенно спокойно. Если бы она волновалась или спорила с ним, надежды было бы больше. По крайней мере Энтони знал бы тогда, что он ей небезразличен. Не оставалось ничего другого, как продолжать быть настойчивым. Он должен получить от нее ответ.
– Может быть, причина не в том, что я чувствую по отношению к вам, а в том, что вы чувствуете по отношению ко мне? – рискнул он спросить, когда молчание затянулось. Ее ресницы взлетели, и она быстро взглянула на него. В глазах ее был вопрос. Тогда Энтони продолжил: – Вы, конечно, можете презирать меня. Вы полагаете, что я бесчестный человек – хотя это не так. По крайней мере я не был таким до встречи с Дирдре, и сейчас не такой. То, что я сделал, нельзя ничем оправдать. Это даже нельзя понять. Бог знает, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о том, что случилось, и я не могу дать этому удовлетворительного объяснения. Наверное, я был неспособен оценить свои действия. Я был как заколдованный. Пожалуйста, не думайте, что я хочу обвинить во всем Дирдре. Я страстно хотел ее и готов был смести любую преграду на моем пути. Вы не можете представить глубину моего падения…
Белинда хотела что-то сказать, и он быстро добавил:
– Но я убежден, что это сумасшествие, охватившее меня тогда как лихорадка, теперь прошло. Если человек смог сказать нет своей болезни, значит, он выживет и дальше. Я верю также в наш брак, Белинда. Не думайте, что я какой-нибудь развратник.
Он замолчал. Как эхо, в тишине, возникшей между ними, громче стало слышно цоканье копыт.
Неужели она так и останется равнодушной?
– Белинда…
– Энтони, я хочу спросить кое-что. Можно?
«Она хочет знать, влюблен ли я по-прежнему в Дирдре», – подумал он. И сказал:
– Конечно. Все, что угодно.
Но Белинда спросила совсем другое.
– А если бы вы были богаты, как лорд Арчер, поехала бы тогда Дирдре с вами в Америку?
– Нет, – с готовностью ответил Энтони. – Не думайте, что у меня еще остались иллюзии по поводу вашей кузины. Красота Дирдре меня больше не привлекает. В ту ночь, в ее спальне, Дирдре недвусмысленно дала понять, что не желает расставаться с роскошной жизнью. Хотя и тогда я все еще был в нее влюблен. Я считал, что она не хочет обижать своего мужа, и никак не мог поверить, что эта циничная женщина просто обвела меня вокруг пальца, как последнего дурака.
– Она сказала, что вы не подведете ее, когда леди Ил-честер спросит, с кем вы обнимались – и была права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70