Искал в Алваре. Что еще ты можешь назвать? Лакхнау. Агра. Бхарракпур. Я что-нибудь упустила?
– Несколько мест. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – И ты знаешь это.
– Да. Но названия одного города я никогда от тебя не слышала. Ты никогда не упоминал Лондон.
– Да, – мягко согласился он.
– Я думала, ты не найдешь меня здесь, – прошептала Эмма. – Думала, что не нужна тебе такая, как теперь. Но ты нашел меня здесь! Ведь нашел?
– Да.
Что-то дрогнуло в его лице, когда он смотрел на нее, и это зацепило ее, как крючок. Ее следующий вздох был болезненным. Сердце Эммы разрывалось от взгляда на него. Джулиан так открыто показывал ей свои эмоции. Сейчас Эмма не понимала, как могла усомниться в нем. Взяв Джулиана за подбородок, она повернула к себе его лицо. Его губы дрожали, и она инстинктивно провела по ним языком, скользнула руками по его груди. Когда язык Джулиана наконец коснулся ее языка, Эмма засмеялась и сказала:
– Разве ты не возьмешь меня в постель? Или для нас подходит только пол?
Он прижался лбом к ее лбу.
– Эмма… ничего я так не хочу. Но… слуги.
– И что?
– Есть только одна возможность отвести тебя наверх: знать, что я смогу восстановить твое доброе имя.
– Да, – сказала она, – веди меня наверх.
Глава 21
В напряженной тишине Джулиан вел ее по полумраку коридора. Английские предки Джулиана надменно взирали с длинного ряда портретов на противоположную стену коридора, где темные индийские гобелены, украшенные золотой нитью и миниатюрными зеркальцами, поблескивали в свете свечей. Во всем чувствовался искушенный глаз, чуткий к цвету и настроению. Эмма поймала себя на том, что ей хочется смеяться.
Джулиан сжал руку Эммы, когда они прошли мимо горничной.
– Нас заметили, – сказал он. – Обратной дороги нет.
– А ты думал, что я хочу этого? – улыбнулась она. Его пожатие усилилось, шаг немного ускорился, Эмма, хмыкнув, затаила дыхание. Наконец они прошли весь коридор, и Джулиан потянул ее в маленькую гостиную, смежную с его спальней. Камердинер, занимавшийся разборкой галстуков, увидев Эмму, округлил глаза.
– Ты до утра свободен, – сказал Джулиан.
– Слушаюсь, сэр. – Камердинер поспешно вышел.
Эмма вошла в спальню. Так вот как выглядит его обитель. Толстый турецкий ковер от стены до стены, два кресла по бокам маленького столика у камина. В одном углу набитая книгами полка. Две двери в дальней стене вели на веранду. Клонящееся к закату солнце бросало лучи сквозь застекленные двери, освещая резную кровать из красного дерева, играя на шелковом пологе цвета бургундского вина.
Обернувшись, Эмма увидела у входной двери два красивых сундука, инкрустированных медной проволокой. Она никогда не видела ничего подобного. Джулиан, вероятно, неправильно истолковал ее взгляд, поскольку, шагнув к ней, загородил дверь.
– Мне показалось, что ты меня поняла, – сказал он. Его тон был ровным, но Джулиан пристально смотрел на нее. Он решил, что она собирается сбежать, догадалась Эмма, и не позволит ей сделать это.
Радостный трепет охватил ее. Джулиан все еще думает, что она колеблется! А почему бы ему так не думать? Она высказала свои намерения крайне робко.
– Да, – сказала Эмма, стараясь сдержать расплывающиеся в улыбке губы, поскольку Джулиан был очень серьезен. – Я поняла тебя.
Но этого ему было мало.
– Ты полностью скомпрометирована, – настаивал он. Теперь она уже не сдерживала улыбки.
– Почти полностью. И обращаюсь к тебе с просьбой довести дело до конца.
Джулиан усмехнулся:
– Ты хочешь сказать женитьбой? Именно об этом мы говорим.
Радость нарастала в ней, как оркестровая увертюра, и Эмме пришлось изо всех сил заморгать, чтобы сдержать слезы волнения. Она поймала руку Джулиана.
– Забери свои слова обратно, – сказала она.
– Что, прости?
– Ты не должен говорить об этом, пока я не скажу, что люблю тебя, Джулиан. Так что позволь мне сказать это, я слишком долго ждала этого момента. Я люблю тебя! Давно. Долгие годы.
Его пальцы сомкнулись вокруг ее кисти, и он засмеялся тихо, счастливо и немного недоверчиво.
– Как трудно тебе это далось, – пробормотал он.
– Да, я очень бестолковая. Только…
Но Джулиан прервал ее слова поцелуем.
– Я просто тебя дразню, – проговорил он, касаясь губами ее рта. – И себя тоже.
Она улыбнулась, и его руки тут же двинулись под нижний край корсета, от их прикосновения у Эммы сорвался голос.
– Очень нехорошо с твоей стороны, – пробормотала она.
Голос Джулиана был удивительно мягок.
– Ты должна привыкнуть к этому. Есть много способов дразнить, и я собираюсь опробовать их все. Повернись.
Потребовалось время, чтобы его команда сквозь нарастающую вялость проникла в мозг Эммы.
Она охнула, когда руки Джулиана мягко повернули ее лицом к окнам. Его пальцы ловко играли камеей у ее горла, пуговками на запястьях, и через секунду жакет соскользнул с ее плеч. Руки Джулиана прошлись по шнуровке платья. Эмма вздрогнула, когда его рот коснулся основания ее шеи. Палец мягко двигался по спине, задержавшись на чувствительном местечке между лопатками. От жаркого дыхания Джулиана ее бросило в дрожь. Он тихо засмеялся и занялся шнуровкой. Корсет ослаб, Эмма отстегнула планшетку, и Джулиан снял его.
Положив руки ей на грудь, он мягко притянул Эмму спиной к себе. Джулиан был возбужден, но, твердо и горячо упираясь в нее, он еще долго стоял неподвижно, прижимая ее к себе. Веки Эммы опустились. Солнечные блики играли на ее лице. Ей казалось, будто она плывет в теплом мареве.
– Я твой, – тихо сказал Джулиан.
Его пальцы лишь раз прошлись по ее соскам, слегка задев их. Но этого было достаточно, чтобы ее пульс снова зачастил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86