ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И у деда покойничка, пошли ему, господи, царствие небесное, все с полуслова понимал.
Алексей хмурился и молчал. Ему не нравилась воркотня бабки. А та продолжала петь:
– Пошел бы он на завод, поднатаскался там, приобвык, глядишь, месяца через два-три тебе бы подмога была. Хоть и не велики деньги принесет, а все для дому сгодятся, да и ему польза.
Алексей молчал. Ему не хотелось, чтобы Вася пошел по той же торной дороге, по которой шел он сам и почти все дети мастеровых. В одиннадцать-двенадцать лет на завод в ученики, потом в подмастерья и так… пока не выучится на слесаря, токаря или кузнеца.
Мечтал Алексей хоть одного из сыновей выучить, вывести в люди. И сам не верил, что эту мечту можно осуществить.
Поздней весной, когда все вокруг цвело и пело, Вася как-то вернулся из училища радостный и сияющий. Он принес от учителя похвальный лист, выданный за прилежание и успешное окончание приходского училища.
Вечером пришел учитель. Он долго убеждал родителей и бабку отдать Васю в гимназию и даже брался помочь определить его на казенный счет.
Два месяца учитель с отцом Васютки обивали пороги управы, писали в Петербург, но хлопоты ни к чему не привели.
Дав Васютке лето для отдыха, по осени отец призвал его к себе.
– Вот что, Васютка, теперь ты не маленький, должен сам думать о себе. Лето побегал, и хватит! Грамоте учить тебя мне не под силу, так давай-ка, брат, учиться ремеслу. Будешь хорошим мастером, тогда и грамоту осилишь. Это никогда не поздно.
Вася сразу понял, что его хотят отдать на завод, но ничуть этого не испугался. Он любил ремесло, да и все его товарищи уже работали. Главное, ему хотелось быть помощником отцу.
Взглянув на печальные, налитые слезами глаза отца, Васютка твердо сказал:
– Папа, я с охотой пойду на завод. Буду работать и тебе помогать.
– Ну что ж, коли ты согласен, тем лучше. Ложись сегодня спать пораньше, а завтра утречком и выйдем вместе…
Утром, когда хриплым голосом пропел, простонал заводской гудок, Алексей и Вася отправились на работу.
Только сошли с крыльца, послышался голос бабки:
– Васютка, постой-ка маненько.
Она проворно спустилась по ступенькам, подбежала к Васе и сунула ему за рубаху краюху хлеба и два яблока из своего сада.
– С непривычки-то есть захочешь… вот и перекуси. Ну, с богом! Лексей, гляди за сыном-то в оба, как бы под машину куда не попал…
Шли молча.
Отец опять думал о том, что сына надо бы учить… На душе было невесело… горько.
Вася, еле поспевая за отцом, мысленно прощался с детством, которое обрывалось так рано. Ему вспоминалась река, куда он ходил удить рыбу с ребятами, лес, сарай, сад с фонтаном, который теперь уж не будет поливать клумбу… И на глаза навертывались слезы.
Но Вася старался отогнать эти мысли, приободриться. Он вспоминал рассказы деда о тульских мастерах, вспомнил изобретателя из солдат – Ползунова… Разве им легче жилось? «Ничего, – думал Вася, – буду учиться мастерству, сделаюсь оружейником».
– Папа, ты чего молчишь? – спросил он.
– Так, от обиды. Учить бы тебя надо… да, знать, не судьба!
– Куда мальца ведешь? – остановил их будочник.
– К Зубову… в ученики, – ответил отец.
– Ладно, проходи уж, скоро младенцев понесете учить…
Они очутились на знакомом Васе заводском дворе. Булыжная мостовая… закопченные приземистые корпуса… шум, грохот…
Вошли в один из цехов, где визжали трансмиссии, скрежетали станки, громыхало железо.
Проходя по грязному проходу, заваленному маслянистой железной стружкой, встретили плотного, степенно шагавшего человека в пиджаке нараспашку, высоком картузе, с серебряной цепочкой на животе.
– Здравствуйте, Василий Иванович! – приветствовал его Алексей. – Вот привел сына.
– Да сколько же ему лет-то?!
– Одиннадцать!
– Что же он такой коротыш, и до станка-то не дотянется… Ну да ладно, как-нибудь приладим… Хочешь работать у нас? – спросил он Васю.
– Хочу!
– Ну и ладно… Не робей. В обиду не дадим!
Мастер подвел Васю к узкому железному ящику с длинной ручкой.
– Вот тут и будешь работать… Как звать-то тебя?
– Василий.
– Тезка, значит… Так вот, тезка. Эта машина прозывается у нас «шарманка», потому как ее то и дело надо крутить. А существует она для испытания винтовочных пружин. Гляди-ка сюда.
Мастер взял с деревянного противня горсть пружин, уложил их в ящик, накрыл крышкой и, повернув ручку, накинул на нее крюк. Пружины от этого сжались.
– Понял, что с пружинами сталось?
– Понял, – оказал Вася, – согнуло их.
– Не согнуло, а сжало – в этом и есть испытание. Теперь гляди дальше… – Он опустил ручку, открыл крышку ящика и достал пружины. – Видишь, некоторые сломались? Это брак, их вали в ящик под стол, а это хорошие, их сюда, на противень. Вот и вся работа. Понял?
– Понял, – ответил Вася.
– Ну-ка покажи.
Вася довольно проворно проделал сам всю операцию.
– Ну что же… ничего! Работать можешь. Оставайся. Только смотри до гудка ни на шаг не отходи от «шарманки», да старайся… поторапливайся.
Работа Васе показалась простой и легкой. Но за день он так умаялся, что еле дотащился до дому. Руки ныли, гудели от боли…
Отец, выслушав его жалобы, сказал:
– Ничего, это с непривычки. Втянешься – пройдет!.. Ты старайся работать так, чтоб было ловчее, тогда и уставать не будешь.
На другой день Вася притащил со двора низенький, широкий ящик и, перевернув его, подвинул к «шарманке». Получился помост. С этого помоста стало удобнее вертеть ручку «шарманки», можно было налегать на нее грудью. Работа пошла легче. Вася стал меньше уставать.
Однако пребывание на заводе ничего ему не давало. Вертеть ручку «шарманки» – небольшая наука, а Вася надеялся, что будет учиться мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Алексей хмурился и молчал. Ему не нравилась воркотня бабки. А та продолжала петь:
– Пошел бы он на завод, поднатаскался там, приобвык, глядишь, месяца через два-три тебе бы подмога была. Хоть и не велики деньги принесет, а все для дому сгодятся, да и ему польза.
Алексей молчал. Ему не хотелось, чтобы Вася пошел по той же торной дороге, по которой шел он сам и почти все дети мастеровых. В одиннадцать-двенадцать лет на завод в ученики, потом в подмастерья и так… пока не выучится на слесаря, токаря или кузнеца.
Мечтал Алексей хоть одного из сыновей выучить, вывести в люди. И сам не верил, что эту мечту можно осуществить.
Поздней весной, когда все вокруг цвело и пело, Вася как-то вернулся из училища радостный и сияющий. Он принес от учителя похвальный лист, выданный за прилежание и успешное окончание приходского училища.
Вечером пришел учитель. Он долго убеждал родителей и бабку отдать Васю в гимназию и даже брался помочь определить его на казенный счет.
Два месяца учитель с отцом Васютки обивали пороги управы, писали в Петербург, но хлопоты ни к чему не привели.
Дав Васютке лето для отдыха, по осени отец призвал его к себе.
– Вот что, Васютка, теперь ты не маленький, должен сам думать о себе. Лето побегал, и хватит! Грамоте учить тебя мне не под силу, так давай-ка, брат, учиться ремеслу. Будешь хорошим мастером, тогда и грамоту осилишь. Это никогда не поздно.
Вася сразу понял, что его хотят отдать на завод, но ничуть этого не испугался. Он любил ремесло, да и все его товарищи уже работали. Главное, ему хотелось быть помощником отцу.
Взглянув на печальные, налитые слезами глаза отца, Васютка твердо сказал:
– Папа, я с охотой пойду на завод. Буду работать и тебе помогать.
– Ну что ж, коли ты согласен, тем лучше. Ложись сегодня спать пораньше, а завтра утречком и выйдем вместе…
Утром, когда хриплым голосом пропел, простонал заводской гудок, Алексей и Вася отправились на работу.
Только сошли с крыльца, послышался голос бабки:
– Васютка, постой-ка маненько.
Она проворно спустилась по ступенькам, подбежала к Васе и сунула ему за рубаху краюху хлеба и два яблока из своего сада.
– С непривычки-то есть захочешь… вот и перекуси. Ну, с богом! Лексей, гляди за сыном-то в оба, как бы под машину куда не попал…
Шли молча.
Отец опять думал о том, что сына надо бы учить… На душе было невесело… горько.
Вася, еле поспевая за отцом, мысленно прощался с детством, которое обрывалось так рано. Ему вспоминалась река, куда он ходил удить рыбу с ребятами, лес, сарай, сад с фонтаном, который теперь уж не будет поливать клумбу… И на глаза навертывались слезы.
Но Вася старался отогнать эти мысли, приободриться. Он вспоминал рассказы деда о тульских мастерах, вспомнил изобретателя из солдат – Ползунова… Разве им легче жилось? «Ничего, – думал Вася, – буду учиться мастерству, сделаюсь оружейником».
– Папа, ты чего молчишь? – спросил он.
– Так, от обиды. Учить бы тебя надо… да, знать, не судьба!
– Куда мальца ведешь? – остановил их будочник.
– К Зубову… в ученики, – ответил отец.
– Ладно, проходи уж, скоро младенцев понесете учить…
Они очутились на знакомом Васе заводском дворе. Булыжная мостовая… закопченные приземистые корпуса… шум, грохот…
Вошли в один из цехов, где визжали трансмиссии, скрежетали станки, громыхало железо.
Проходя по грязному проходу, заваленному маслянистой железной стружкой, встретили плотного, степенно шагавшего человека в пиджаке нараспашку, высоком картузе, с серебряной цепочкой на животе.
– Здравствуйте, Василий Иванович! – приветствовал его Алексей. – Вот привел сына.
– Да сколько же ему лет-то?!
– Одиннадцать!
– Что же он такой коротыш, и до станка-то не дотянется… Ну да ладно, как-нибудь приладим… Хочешь работать у нас? – спросил он Васю.
– Хочу!
– Ну и ладно… Не робей. В обиду не дадим!
Мастер подвел Васю к узкому железному ящику с длинной ручкой.
– Вот тут и будешь работать… Как звать-то тебя?
– Василий.
– Тезка, значит… Так вот, тезка. Эта машина прозывается у нас «шарманка», потому как ее то и дело надо крутить. А существует она для испытания винтовочных пружин. Гляди-ка сюда.
Мастер взял с деревянного противня горсть пружин, уложил их в ящик, накрыл крышкой и, повернув ручку, накинул на нее крюк. Пружины от этого сжались.
– Понял, что с пружинами сталось?
– Понял, – оказал Вася, – согнуло их.
– Не согнуло, а сжало – в этом и есть испытание. Теперь гляди дальше… – Он опустил ручку, открыл крышку ящика и достал пружины. – Видишь, некоторые сломались? Это брак, их вали в ящик под стол, а это хорошие, их сюда, на противень. Вот и вся работа. Понял?
– Понял, – ответил Вася.
– Ну-ка покажи.
Вася довольно проворно проделал сам всю операцию.
– Ну что же… ничего! Работать можешь. Оставайся. Только смотри до гудка ни на шаг не отходи от «шарманки», да старайся… поторапливайся.
Работа Васе показалась простой и легкой. Но за день он так умаялся, что еле дотащился до дому. Руки ныли, гудели от боли…
Отец, выслушав его жалобы, сказал:
– Ничего, это с непривычки. Втянешься – пройдет!.. Ты старайся работать так, чтоб было ловчее, тогда и уставать не будешь.
На другой день Вася притащил со двора низенький, широкий ящик и, перевернув его, подвинул к «шарманке». Получился помост. С этого помоста стало удобнее вертеть ручку «шарманки», можно было налегать на нее грудью. Работа пошла легче. Вася стал меньше уставать.
Однако пребывание на заводе ничего ему не давало. Вертеть ручку «шарманки» – небольшая наука, а Вася надеялся, что будет учиться мастерству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187