Отец был очень удивлен успехами Федора, сам ходил справляться к школьному писарю и, удостоверившись, что это так, очень обрадовался: «Теперь Федор, бог даст, выйдет в люди». Лишь одно обстоятельство беспокоило отца: посылая Федора на экзамены, он подписал в станичном правлении обязательство справить сыну форменное обмундирование.
Однако и на этот раз помог мастер Краснов, приехавший в Новочеркасск, чтобы позаботиться о своем ученике. Он сказал, что в Новочеркасске, помимо Военно-ремесленной школы, существует еще несколько училищ: юнкерское, кадетское, военно-фельдшерское, реальное и гимназия, а формы во всех этих заведениях, поскольку в них учатся дети казаков, почти одинаковые, и посоветовал купить для Федора поношенное гимназическое одеяние.
Отец обрадовался и вместе с сыном отправился на базар и по весьма сходной цене купил все необходимое. Облаченный в серую шинель и барашковую папаху с красным верхом, Федор глянул в зеркало и показался себе настоящим молодцом. Он действительно выглядел ничуть не хуже «благородных».
– Ну, Федор, желаю тебе добра! – сказал отец, пожимая ему на прощание руку. – Учись и не забывай про нас. Бог даст, пробьешь себе дорогу…
Военно-ремесленная школа, о которой Федор мечтал долгие месяцы, наконец-то открыла перед ним свои двери.
Но первые дни учебы глубоко разочаровали его. Вместо общеобразовательных наук и изучения оружейного мастерства, начались солдатская муштра и зубрежка уставов. Суровый казарменный режим явился для него такой жестокой неожиданностью, что Федор загрустил и начал уже раскаиваться, что попал сюда.
Но как только приступили к практическим занятиям в кузнице, Федор сразу преобразился. Это была его стихия. Тут, у жаркого горна, где другие кисли и изнемогали, он чувствовал себя как нельзя лучше.
С первых же занятий в кузнице Федор показал свое искусство, которое не шло ни в какое сравнение с работой других учеников. В основном это были дети зажиточных казаков или чиновных людей, смотревшие на Военно-ремесленную школу как на трамплин, с которого можно совершить прыжок в другое, более почетное учебное заведение. Их совсем не интересовали практические занятия в кузнице. К кузнечной работе они относились с большим пренебрежением и всячески старались от нее увильнуть.
Токарев же работал со все возрастающим увлечением. Когда он стоял у наковальни с молотом в руках, отковывая какую-нибудь деталь, на него приятно было смотреть. Движения его были смелы, расчетливы, ловки.
Однажды им заинтересовался пришедший в кузницу преподаватель оружейного отделения, известный на Дону оружейный конструктор Александр Евстафьевич Чернолихов.
– Откуда у этого паренька такая выучка? – опросил он у мастера.
– Как же, он ученик Краснова.
– А, слышал, так он, наверное, и слесарное дело знает?
– Да, у него есть свои работы, – и мастер достал из ящика сделанные Федором инструменты и замок двуствольного ружья.
Чернолихов очень удивился, узнав, что Токарева определили в кузницу. Зная о горячем желании юноши стать оружейником, обещал похлопотать о переводе Токарева к себе.
С этого дня судьба Федора окончательно определилась.
Александр Евстафьевич пользовался у начальства большим авторитетом не только как непревзойденный на Дону знаток оружейного дела, но и как конструктор казачьей винтовки образца 1860 года.
Эта шестилинейная винтовка долгое время состояла на вооружении казачьих частей. Она была легче других образцов оружия того времени, меньше калибром и отличалась хорошими боевыми качествами и надежностью в стрельбе. Винтовка эта хотя и заряжалась с дульной части, но была снабжена ударно-капсульным замком и поэтому не шла в сравнение с кремневыми ружьями.
Несмотря на преклонный возраст, Чернолихов был бодр и с большим увлечением обучал молодежь оружейному делу. В Федоре Токареве он сразу угадал недюжинные способности и относился к нему особенно благосклонно.
Познания в оружейном деле, полученные Федором от мастера Краснова, Чернолихов стал заботливо углублять, передавая ему не только знания, но и свои богатейшие навыки в оружейном мастерстве.
Он знакомил воспитанников школы с различными системами винтовок, тщательно объяснял особенности их конструкций, учил, как производить ремонт или изготовление отдельных частей.
С переходом на оружейное отделение жизнь Федора в Военно-ремесленной школе решительно изменилась.
Надо сказать, что с первых дней поступления в школу он чувствовал себя неловко. Подавляющее большинство обучавшихся были сынками купцов, офицеров, чиновников, попов. Многие из них до этого учились не в одном учебном заведении. На Федора, станичного парня, впервые увидевшего город и паровоз, они смотрели с пренебрежением и не раз хотели его отвалтузить, но рослая фигура и крепкие кулаки Федора внушали опасение.
Все же в их среде Токарев был белой вороной. Он не мог так бойко и смело отвечать уроки, совсем не умел делать гимнастических упражнений и заниматься на снарядах. Его неловкие, неуклюжие движения вызывали смех и издевательства.
С переходом на оружейное отделение Токарев сразу начал делать большие успехи и оставил далеко позади себя бравых и заносчивых молодчиков. Многие из них перестали относиться к нему с пренебрежением, напротив, заискивали, просили, чтобы Федор помог им в учебе по оружейному делу, и даже пытались с ним завести дружбу. От природы замкнутый, Токарев почти ни с кем из учеников не сходился. Он был целиком захвачен любимым делом и отдавал ему все свое время. Ни игры, ни борьба, ни другие развлечения его не интересовали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187