Мастеровые работали по соседству с домом Токарева, и Федор как-то пошел к ним: ему очень хотелось познать и кровельное мастерство.
– Эй, дяденьки, можно к вам на крышу? – снизу закричал Федор. – Я вашему делу учиться хочу.
– Не советую, парень. При нашем деле и шею свернуть недолго.
– Нет, мне охота, я не боюсь упасть.
– Ишь какой смелый, ну лезь сюда.
Федор взобрался на крышу и долго сидел там, наблюдая за тем, как кровельщики, ползая на коленях, ловко орудовали молотками.
Потом он наблюдал за тем, как внизу, на верстаке с железным бортом, они загибали края жестяных листов. Работа эта показалась ему очень несложной. Он стал помогать мастерам и довольно быстро постиг премудрости их искусства.
Когда наступили ненастные дни, кровельщики взялись за изготовление ведер и тазов, а потом принялись малярить.
С детства любивший рисовать, Федор очень обрадовался, увидев кисть и краски. Когда же мастера от нечего делать взялись писать на двери портрет Петра Великого, он буквально не отходил от них.
Кроме этих кровельщиков-маляров, Федору не доводилось видеть людей, владеющих кистью. Ему не у кого было поучиться рисованию. А к этому искусству его влекло не меньше, чем к мастерству. Федя охотно помогал мастерам растирать краски, после работы мыл в керосине кисти. Показывал и свои рисунки, которые те очень хвалили.
Мастеровые копировали с открыток простенькие пейзажи, писали яркие коврики, которые охотно покупали у них казачки. Выполняли они также заказы на изготовление вывесок. В этих работах Федор являлся для них сущей находкой: оба мастера была неграмотными. Федор же не только владел грамотой, но и умел очень четко и красиво рисовать буквы. Благодаря этому вывески коллективной работы получали всеобщее одобрение.
Навыки, приобретенные молодым Токаревым от кровельщиков-маляров, в дальнейшем ему очень пригодились.
В это время в Егорлыкской открылось двухклассное училище, с пятилетним обучением. В училище этом было отделение ручного труда.
В Егорлыкскую по приглашению станичного правления прибыл известный на Дону слесарь-оружейник Алексей Васильевич Краснов. Ему поручили организовать слесарную мастерскую при станичной школе. Рассказывали, что Краснов прошел обучение при Тульском оружейном заводе и в стрелковой школе. Он был хорошим оружейным мастером и служил до этого в Новочеркасском юнкерском училище.
Узнал о приезде Краснова и отец Федора, но до поры до времени молчал об этом, стараясь обдумать все как следует.
Прошлым летом на покосе Федор как-то заикнулся об учебе, но отец так огрел его граблями, что у мальчика дух захватило.
Вспомнив этот случай, отец сплюнул с досады и подумал: «А ведь зря обидел мальчишку». Ему даже захотелось как-то загладить перед сыном свою вину, и он стал подумывать о том, что, пожалуй, было бы неплохо определить Федьку в ремесленную школу.
Соседи-казаки тоже намекали ему на «подходящий случай пристроить сына». Поразмыслив, Василий пошел в школу поглядеть и поразузнать.
Оказалось, что ремесленная мастерская организовывалась для учеников третьих и четвертых классов, а Федор проучился всего одну зиму.
«Вот досада, – размышлял отец, – кабы я не сорвал его тогда в Мечетинской, теперь Федька был бы уже в четвертом!»
Отцу не столько было жаль, что Федор отстал в образовании от некоторых своих сверстников, ему просто не хотелось упустить случай отдать сына в учение ремеслу. «Ведь зиму-две походит – глядишь, и деньги начнет зарабатывать!» – назойливо вспоминались ему слова одного соседа. Довод этот оказался настолько сильным, что отец тут же отправился к мастеру Краснову. На всякий случай, втайне от сына, он захватил с собой и некоторые изделия Федора.
Краснову как раз был нужен помощник. Мастер согласился взять Федора к себе и обучать его ремеслу с освобождением от посещения общеобразовательного класса.
Известие о том, что отец согласился наконец отдать его в школу, Федор встретил с большой радостью. Он забыл все обиды, за двоих работал на молотьбе, не чая дождаться счастливого дня, когда назначено было явиться в школу.
Но вот этот день наступил, и Федор с волнением перешагнул заветный порог. Мастер Краснов, плотный, коренастый человек, одетый в казачьи шаровары и рабочую куртку, радушно улыбнулся в густые усы и протянул ему руку.
– Ну, здорово, помощник, давно тебя жду. Работы хоть отбавляй, а рук-то – одна пара.
Пытливо осмотрев Федора зоркими серыми глазами с прищуром, он остался доволен рослой и не по летам крепкой фигурой будущего помощника.
Ласково хлопнув Федора по плечу, сказал:
– Вижу, ты парень дюжий, и руки в мозолях. Думаю, дело у нас пойдет!
Ободренный и обласканный Алексеем Васильевичем Красновым, Федор с увлечением взялся за работу, помогая мастеру в оснащении и оборудовании мастерской.
В выделенном станичным правлением небольшом домике с глиняным полом, находящемся рядом со школой, было три комнаты. В одной они сколотили верстак и привинтили к нему тиски, поставили сверлильный станок, в другой установили две наковальни. Общий очаг для горнов еще до прихода Федора был сложен из кирпича. В третьей комнате сбили из досок шкафы с полками для хранения инструмента. Станичное правление на оборудование мастерской денег отпустило очень мало, и Краснову вместе со своим помощником еще до начала занятий в школе пришлось взяться за разные работы, чтобы на вырученные деньги купить недостающие инструменты.
Краснов оказался великолепным мастером: он в совершенстве знал кузнечное, слесарное и столярное дело. Мог разобрать и починить любую машину, а в оружейном деле не знал себе равных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187