Когда я вгляделся, дрожь прошла у меня по всему телу. К липе вместо Данилы медленно косолапил Мишка. За разговорами двух бандюков, я забыл, что видел в поле медведя. Вот влип так влип. Я стал топать по настилу, думая испугать шумом медведя. А тот, как танк на окоп, пер на лабаз. Волосы сами собой встали ежиком. Я постучал сильнее. Бесполезно. Медведь нырнул в тень дерева, под лабаз. Я боялся свесить голову и выглянуть вниз. Вдруг я услышал, как медведь скребется по стволу-лестнице. Прикладом карабина я выбил ее из выемки, и, как в прошлый раз, лестница поехала вдоль досок и скатилась в траву. Фу, хоть на время я обезопасил себя. А медведь зарычал и стал скрести по стволу липы. Какой длины у него когти, не знаю, но звук доносился чудовищный. Находясь наверху, я чувствовал себя в относительной безопасности. Как же отогнать медведя? Набравшись храбрости, я свесился вниз, стараясь рассмотреть, что же он делает. А медведь, схватив отброшенную мной ствол-лестницу, раскачивал ею стенобитки. Потревоженные пчелы начали вылетать из ульев. Много я сегодня слышал рассказов про медведей, но такого умного видел первый раз. Таким оригинальным образом он меня выкуривал с лабаза. Если пчелы сейчас разлетаются, мне останется или прыгать в лапы к нему, или быть до смерти покусанным.
– Ах ты скотина, что же ты делаешь? – зарычал я на него сверху. – Пшел вон.
Медведь сразу образумился и отбросил в сторону ствол.
– Макс, ты, что ли?
Мишка заговорил голосом Данилы. Я чуть не полетел головой вниз. Я ожидал чего угодно, но такого!..
– Данила?
– Я! Ты что там наверху делаешь? А где Фитиль и Витек?
– Лестницу давай скорее, дурак, – стал я на него ругаться. – Держи крепче.
Как только ствол лег на прежнее место в выемку, я стал быстро спускаться. Мне не личило дальше оставаться наверху. Через пару секунд я стоял на земле. Данила принял меня в медвежьи объятья.
– Я тебя по всему лесу обыскался. Ты чего обратно залез? А где бандюки? Ты карабин спрятал уже? – вопросы так и сыпались из него. То речь тягомотина, слова клещами вытягиваешь, а тут пулеметом строчит.
– Наверху карабин, я его на помосте забыл, – раздраженно сказал я. Как приятно выместить на друге весь пережитый страх.
– Ты что, дурак? – спросил меня Данила. Ему-то что, он не переживал, не сидел на помосте. Паршивый планчик состряпал, а ты, Макс, претворяй его в жизнь. Еще обзывается, нахал.
– Лезь сам, он с краю лежит, – я ему предложил со зла слазать на лабаз.
Данила беспрекословно стал вылезать из медвежьей шкуры.
– Тьфу, – сплюнул я. – Стой уж, подстрахуй.
Данила вцепился в импровизированную лестницу. Я снова стал карабкаться наверх. На этот раз все получилось быстро и хорошо. Если я завтра еще немного потренируюсь, буду без рук взбираться и опускаться с него с настила. С карабином в руках, наконец, я стоял у подножия липы. Десятиминутная операция растянулась на два часа.
– Пошли скорей отсюда.
Данила хотел сбросить лестницу, но я его остановил.
– Так было, когда они уходили?
– Кто?
– Сейчас расскажу.

Глава XI. Ночные гуляки

Передам я вам рассказ Данилы своими словами, а то он много чего лишнего наговорил в мой умственно недоразвитый адрес. Во-первых, когда я его не дослушал, он хотел мне рассказать, что, пока я с дедом Макаром бродил по лесу, он облазил весь дом, сарай, чердак и чулане нашел вот эту медвежью шкуру. Она протряхалась на веревке, от моли, наверное. Когда мы с ним обсуждали его гениальный план по изъятию карабина, в конце плана мой приятель собирался мне предложить взять на испуг бандюков, переодевшись медведем. Но я, гордая личность, его не дослушал.
– А как ты не видел, что я остался на лабазе? – стал я допытывать приятеля.
– Как остался, ты же зад уже спустил по лестнице, мне что, до конца надо было им любоваться?
– Но ты мог бы проверить, слез я или нет, и еще раз посмотреть?
– Я и посмотрел. Гляжу, тебя на помосте нет, лестницы нет, я и подумал, что ты на земле уже, бежишь к лесу. Я и стал наблюдать за домом Витька, а заодно и шкуру медведя на себя примерил, смотрю, впору, только жарко в ней, долго не высидишь. Хочешь примерить?
Разговоры для умалишенных. Отойдя метров на двести, мы сидели посреди поля и разговаривали. Вопросы и ответы были сумбурные, без всякой логики и связи.
– Ты деда Макара видел?
– Нет.
– А куда он ушел?
Данила замялся с ответом:
– За хлебом.
– За каким хлебом?
– Им раз в неделю его привозят, они не знали, что мы приедем.
– А чего ты жмешься? Сожрал, небось, весь с медом?
Потупленные глаза двойника-медведя говорили, что я попал в точку.
– Не весь, а только белый. Черного еще полбуханки осталось.
– Настя не пришла?
– Нет еще. Когда я уходил, ее еще не было.
– Бабка не спросила, куда ты идешь?
– Спросила, когда увидала, что я шкуру медведя в мешок сую.
– А где мешок?
– На опушке у леса.
– Так это ты медведем за Фитилем с Витьком крался?
– Нет, не я. Я ее недавно надел. А что? – встрепенулся мой приятель.
– Да ничего, я на поле видел настоящего медведя.
Враз после моего ответа закончился вечер вопросов и ответов. Данила подпрыгнул на месте.
– Домой надо возвращаться, нас, наверное, уже ищут. Ужин остыл. Ночь на дворе.
Ах ты бестия. Прохиндей. И не старается, в отличие от меня, скрыть, что празднует труса. В общем-то, он прав, засветиться дома не мешало бы. Уже, наверное, часов двенадцать. Баба Нюра точно себе места не находит. Я согласился.
– Черт с тобой, пошли домой. Там видно будет, что делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38