Тот сообщил, что без постановления суда компания не имеет права разглашать тайну телефонных звонков. Гарри знал, что постановления можно ждать до бесконечности. За это время полиция упустит подозреваемого.
Тогда Гарри решил уговорить Дэниз Карпентер и ее помощников выдать ему необходимую информацию. Просто нужно будет говорить очень убедительно. Гарри сначала подумывал применить мягкий подход, но потом отказался от него как от слишком ненадежного. В конце концов он остановился на силовом методе. Надо будет надавить как следует, припугнуть карами за отказ от содействия правосудию, и они сдадутся. В конце концов, что они теряют?
Гарри Томпкинс сидел у телефона, сожалея о том, что он все-таки погорячился. В запале он ляпнул Энрике Саморе, что, если тот будет чинить препоны правосудию, ему не миновать тюрьмы. Гарри, конечно, был не прав, но, в конце концов, это не столь важно. Американцы на удивление мало знают о своих правах.
Когда по радио пошла какая-то идиотская реклама, Гарри решил, что всегда сможет сказать, что продюсер неправильно его понял.
Сидя у микрофона, Дэниз попивала диетическую колу и говорила с Джоанной из Нью-Йорка, считавшей, что Натан ни в чем не виновен. Внезапно в наушниках у Дэниз раздался голос Энрике – он попросил ее объявить рекламную паузу. Она нахмурилась и показала на часы. Он пробормотал что-то невнятное и помахал телефонной трубкой.
Когда началась реклама, Дэниз повернулась к Энрике:
– Что с тобой? Я никогда не прерываю передачу, чтобы поговорить по телефону, ты же знаешь.
– Успокойся, – перебил ее Энрике. – У меня тут на линии полицейский. Он хочет узнать, с какого номера звонил Натан.
Дэниз мгновенно оценила ситуацию. Если кто-то узнает, что полиция может отслеживать звонки на передачу, это положит конец всем телефонным спорам со слушателями и Дэниз превратится в простого диск-жокея.
– Скажи ему, что такой информации мы не разглашаем, – ответила она. – Это было бы серьезным нарушением Первой поправки.
– Я уже сказал, но он говорит, что привлечет нас к ответственности за создание помех правосудию.
– Правда? Ну тогда после рекламы мы пустим его в эфир. Как его зовут?
– Томпкинс.
Последний рекламный ролик завершился через пятнадцать секунд. По сигналу Энрике Дэниз включила микрофон.
– Мы рады снова приветствовать вас, американцы. Страсти, вызванные моим разговором с Натаном Бейли, накаляются. Сейчас у нас на линии сотрудник полиции округа Брэддок, штат Виргиния, угрожающий посадить за решетку меня и моих помощников. Офицер Томпкинс, вы в эфире.
Некоторое время на другом конце линии не раздавалось ни звука. Наконец послышалось тихое «Алле?».
– Офицер Томпкинс? Я так поняла, вы хотите упрятать меня за решетку. Так ли это?
Собеседник Дэниз начал заикаться. Она обрадовалась.
– Я… я по радио?
– Вы звонили на радио, офицер, и попали на радио. Ну, так за что же вы хотите меня посадить?
– Простите, но я хотел бы поговорить об этом наедине. Голос Дэниз внезапно потерял игривость:
– Мой продюсер сказал мне, что вы хотели узнать у нас, откуда сегодня утром звонил Натан Бейли. Это правда?
– Ну, э-э-э… вроде бы так. – Голос Томпкинса звучал крайне неуверенно.
– Думаю, ваш ответ можно считать утвердительным. Так вот, сообщить вам номер телефона, с которого звонил Натан, было бы равносильно ограничению свободы слова. А в нашей стране свобода слова гарантирована Конституцией. Кроме того, вы сказали моему продюсеру, что, если мы не позволим вам рыться в наших записях, вы обвините нас в создании помех правосудию?
– Думаю, возможно, я и упомянул…
– Давайте говорить начистоту, офицер Томпкинс. Вы вменяете мне в вину действия, право на которые дает Первая поправка. Возможно, вы просто блефуете – пытаетесь запугать нас, чтобы избежать выполнения предписанной законом процедуры.
Господи, не зря ее прозвали Стервой. Так и не произнеся целиком ни единой фразы, Томпкинс выставил на посмешище не только себя, но и полицию. И главное, это слышали миллионы радиослушателей. Всего минуту назад он думал, что его план очень хорош. Теперь же его карьера рушилась прямо на глазах. Гарри Томпкинсу оставалось только повесить трубку. Что он и сделал.
Дэниз услышала щелчок и лукаво улыбнулась Энрике:
– Он повесил трубку. – Она рассмеялась в микрофон. – Ну, повесить трубку – это не ответ. Но полагаю, мы все же можем сделать из этого кое-какие выводы.
Глава 6
Лайл Пойнтер любил называть себя Ликвидатором. При росте метр семьдесят пять он весил восемьдесят килограммов и был вовсе не похож на звероподобных громил, которых в Голливуде приглашают на роли бандитов. Он был умен, красив, обладал чувством юмора – редкость для людей его профессии.
Никто не был более предан мистеру Слейтеру, никто не выполнял его приказов с таким рвением, как Пойнтер, но некоторые все же полагали, что его можно обойти. Однако редко кто пытался сделать это больше одного раза.
Мистер Слейтер умел ценить хорошо сделанную работу и не прощал неудач. Пойнтер не раз слышал, как босс говорил, что каждый заслуживает, чтобы ему дали еще один шанс, но третьего не положено никому. В тот день Лайл Пойнтер был благодарен за то, что получил свой второй шанс.
Он едва сдерживал ярость. Все это дело с Марком Бейли и его племянником вышло из-под контроля. Ему не следовало даже выслушивать план Бейли, не говоря уж о том, чтобы соглашаться с ним. Но план был так прост: большой мужчина, маленький мальчик, запертая комната. Почему же он провалился? Ну да ладно, Пойнтер узнает все через пятнадцать минут. Взглянув на часы, он подумал, что Марк ждет его уже полчаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40