Один споткнулся, его занесло, и он приложился носом о квадратную кирпичную клумбу посреди холла. Паренек был в шоке, но ничего не сказал. Из носа у него потекла кровь, а второй мальчишка закричал.
Не успел Джефф шагнуть к детям, как большой самец-родитель в бейсбольной кепке схватил обливающегося кровью мальчика за руку и резко дернул его с пола. При этом он сердито глянул на космы Джеффа.
– Я тебе сказал не бегать? Сказал? Видишь? Весь новый свитер кровью загадил. Ну-ка пошли! Твоя мать нас обоих убьет.
Джефф добавил этот случай в свою коллекцию наблюдений. А что если начать с этого главу? Замечательный пример материализма. Столько говорит о той духовной пустыне, в которой мы живем. И кровь – всегда прекрасный символ. Символ чего? Крови. Кровь – символ крови? Надо подпустить иронии. Пусть, например, отец свалится с сердечным приступом, пока будет тащить отсюда детей.
Джефф из всего пытался извлечь идею для нового текста. Гулял долго по лесу. Однажды наткнулся на заброшенную каменоломню. Там ржавело всякое оборудование, никому больше не нужное. Среди обломков подъемных кранов, конвейерных лент и лысых покрышек были разбросаны цистерны, из которых сочилось что-то коричневатое, пенящееся.
Джефф читал о резервуаре около золотого прииска: он взорвался и отравил воду в тамошней реке, убив всю рыбу, и птиц, и лягушек. В Африке и Азии гражданская война и противопехотные мины очистили гигантские пространства, где уже никогда нельзя будет возделывать землю. В тропиках ежедневно вымирают десятки акров болот и коралловых рифов. Вопрос времени: скоро границы расширяющихся отравленных сфер пересекутся, и мир станет просто большим комком мертвой грязи.
Джефф вырос под разглагольствования учителей и бормотание учебного телевидения и вынужден был участвовать в бесконечных «днях защиты природы» и «специальных проектах», все для того, чтобы хоть как-то обуздать безграничное зло, сотворенное человечеством. Тропические леса – на грани уничтожения, это общеизвестно. Будто на горизонте полыхает огонь, и все знают, что рано или поздно он доберется и до них. Как у Лоры Инглз Уайлдер в «Домике в прерии».
А иногда казалось, что только одному Джеффу и виден этот пожар. Он понимал, что мир, в котором он живет, не мир людей. Он создан объединенными усилиями компьютеров и крупных корпораций. Магазины с ароматизированными свечками, магазины белья, магазины с горячей выпечкой, магазины с диснеевскими персонажами – бесчеловечная хуйня, ширпотреб. Гигантская бюрократическая система, управляемая машинами, знала, на что люди клюнут. Проводились опросы, желания респондентов сортировались, и все, что им нужно, немедленно доставлялось прямо к порогу.
Неужели никто не понимает, как это страшно? Не видит, что этого никак не избежать? Что, вообще, такое – быть человеком? Просто производить потомство, прогуливаться и покупать гномиков для лужайки?
Джефф прочел все антиутопии: «Дивный новый мир», «1984», «Заводной апельсин», «Сказку горничной», все, что написал Уильям Гибсон. Но действие всех романов разворачивалось в будущем. Они лгали. Будущее происходило здесь и сейчас.
На прошлой неделе Джефф, Терри и Беккет взяли машину у родителей Беккета и поехали в центр, в ночной клуб. Ну, не совсем ночной клуб, а старая фабрика с высокими потолками, вся выкрашенная в тусклый черный цвет. В одном конце зала находилась концертная площадка, в другом – бар, где продавались соки и напитки. Никакого алкоголя. На сцене по очереди выли скинхедские группы, совершенно неотличимые друг от друга. Тощая девица с кольцом в носу ссутулилась рядом с зеленоволосым «готом». Джефф спрашивал себя, что у него общего со всеми этими людьми.
В каждой группе были гитарист, барабанщик и парень в татуировках, который щеголял бритым черепом и орал в микрофон. Качки метались по сцене, колотили карабкавшихся к ним полуголых парней, которые мечтали поколбаситься рядом со своими кумирами. Каждые несколько минут кто-нибудь нырял в пульсирующую толпу. Джефф любил такую музыку – предельно громкую, сокрушительную. Она его цепляла, и это было хорошо. Он заметил, что у певца одной из групп на обеих руках вытатуированы свастики.
Все вокруг него выли. Хотя у заведения не было лицензии на продажу спиртного, все уже опьянели от пива, или нагрузились кетамином. Главной забавой было подойти как можно ближе к сцене, вспенить толпу слэммеров. Самые агрессивные делали вид, что рвутся в драку – глаза в землю, как у буйных психов. Джефф знал правила: не толкайся слишком сильно, а то тебя толкнут еще сильнее.
Время от времени кто-нибудь из агрессивных качков пихал другого агрессивного, и начиналась колбасня. Потом очень большие и еще более мускулистые вышибалы врывались в толпу и говорили дерущимся «ай-я-яй». Иногда кого-нибудь вообще вышвыривали из клуба. Джефф видел, как у одного парня носом шла кровь. Правила общеизвестны – никаких ножей, по лицу и по ребрам не бить. Анархисты со знанием этикета.
Тела падали друг на друга, весь пол будто шевелился. Это изматывало, но в конце концов становилось очень хорошо. Ярость, шум, кровь, выбитые зубы – все это прекрасно лечило переизбыток тестостерона. К концу вечеринки большая черная коробка комнаты воняла, как мокрый от пота суспензорий.
Терри, в зюзю пьяный, позволил Беккету и Джеффу отвезти его домой, и там его вырвало. Двое выживших забили косяк, качаясь на ржавых качелях у Терри во дворе. Они бродили по пустым улицам до половины четвертого утра и обсуждали существование причинно-следственных связей во Вселенной. Беккет назвал Джеффа суеверным, поскольку тот верил в жизненную силу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57