ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
..
– Неправда. Я не старший советник. Я советник.
– Так потеряли или нет?!
– Это не я его потерял, а жена, решившая заплатить по требованию. Если вы намерены сделать то же самое, то давайте сразу условимся не распускать слухов, дабы в следующий раз мне не пришлось выслушивать подобное от кого-нибудь другого. – Поднявшись и приблизившись к спецу у аппаратуры, следователь попросил его подключить к параллельной связи и все четыре мобильных телефона, имевшихся в доме Кайнаковых.
Альберт Артурович, вставая, чуть качнулся и направился к Кряжину. Взял его за рукав, вяло потеребил, из чего тот сделал окончательный вывод о том, что собеседник пьян, и буркнул:
– Ну, Иван Дмитриевич!.. Вас же так зовут? Без обид, ладно? Я слышал, что вы профессионал, но я боюсь повторения того случая. Ну… Ну, словом… Если вы понимаете, о чем я говорю.
– Понимаю.
В декабре 2003 года Иван Дмитриевич Кряжин расследовал дело по факту похищения сына посла Чехии в России. Трое обкурившихся отморозков захватили мужчину, ни слова не понимающего по-русски, и решили получить за него три тысячи рублей. Конечно, они не имели представления, кто оказался в их руках и что вообще они делают. Сын посла дал им номер телефона, и те объяснили, что им необходимо. Уголовное дело было возбуждено по статье «похищение человека». Следователь при помощи переводчика очень подробно объяснил, что самому послу и его невестке следует делать, однако посол и его невестка пошли другим путем. Они принесли требуемую сумму в сумке, как того и требовали наркоманы, и оставили в мусорном баке во дворе одного из домов на Лесосечной. Вернувшись домой, они приняли еще один телефонный звонок, и теперь им было предложено принести три тысячи долларов. Ни слова не говоря следователю, они повторили трюк с сумкой. Вернулись домой, телефон опять зазвонил. Теперь их попросили поставить в бак третью сумку с пятьюдесятью тысячами долларов. Получив и эти деньги, наркоманы убили заложника, позвонили еще раз, попросили пятьсот тысяч долларов и исчезли навсегда. Сумма в полмиллиона великовата даже для посла Чехии, даже при условии уплаты за жизнь сына, и было решено поставить Кряжина в известность о событиях, происходивших за его спиной в течение ближайших суток. К тому моменту, когда Иван Дмитриевич выслушивал слезные заверения через переводчика больше так не глупить, сын консула был мертв уже два часа. В Администрацию Президента и Генеральному из консульства Чехии поступила информация о том, что старший следователь Генпрокуратуры Кряжин в ходе расследования и в результате своих непрофессиональных действий потерял человека. Генеральный информации не поверил. Смагин не поверил. Никто на Большой Дмитровке не поверил. Остальные поверили, в том числе и Кайнаков.
– Когда кофе проливается на одежду, Альберт Артурович, это уже не кофе, а грязь, – не поворачиваясь, но и не освобождая рукав, сказал Кряжин. – Если вы понимаете, о чем я говорю.
Время текло, как в больном сне. Хочется двигаться быстрее – уж лучше бы он сзади напал и изувечил. Если повезет, то можно будет убежать. Но время словно замедлило свой ход. Ноги волочатся по земле, а сзади раздается учащенное зловонное дыхание того, кто настигает. Страшно даже обернуться, потому что вид чудовища окончательно обездвижет ноги… Звонка не было.
Он оперся обеими руками на спинку кресла и почесал мочку уха. Беседа оставила в нем странные ощущения. Было в ней что-то недосказанное. Следователь, как и всякий человек, боялся всего, чего не понимал. По-своему боялся, по-«важнячески».
– Альберт Артурович, а вы как будто даже не обрадованы предстоящей сделкой с немцами?
– Вы смеетесь? – раздался сиплый голос с кресла напротив. – Меня лишили сына, а я должен радоваться своим успешным делам на фронте зарабатывания денег?
Следователь поморщился.
– Я не люблю зебр. И знаете за что? Непонятно, какого они цвета. То ли черные в белую полоску, то ли белые в черную. Сделка с «Руром» должна принести вам многие миллионы. Не хочу опять показаться циником, но в данной ситуации это для вас как нельзя к месту. Мир полон оттенков, и, говоря следователю о своих делах, вы не можете не понимать, что коль скоро я интересуюсь вашей сделкой, то она может являться первопричиной ваших нынешних неприятностей. Между тем вы ведете себя так, словно в вашей жизни случилась не одна неприятность, а две: похищение сына и предстоящая сделка с «Руром».
Кайнаков выбрался из кресла, подошел к морде медведя, подумал и вдруг с размаху влепил ей свинг справа. Голова даже не дернулась, но известка из-под ее шеи посыпалась. Кряжин тут же отметил: удар поставлен.
– Многие миллионы… – просипел он, и следователь уловил в сипе сарказм. – Вы, слуги государевы, как дети ехидны, ей-богу. Вы хорошо меня слышали, когда я вам говорил: сделка будет совершаться под кураторством Топливно-энергетического комплекса? Объяснить, что это значит?
– Объясните.
– Нет проблем. Просвещу. Это кураторство означает, что я, потратив колоссальные средства – личные, заметьте! – на реанимацию угольных разработок, позволяю государству, не вложившему в это ни копейки, сунуть свой пятак в мошну! Я буду получать тридцать процентов от прибыли, в то время как господа из ТЭК начнут высасывать из предприятия семьдесят! Сомневаюсь, что эти семьдесят уйдут в казну! Сделка ведь коммерческая! Жирные чиновничьи хари работают в этом стиле десять последних лет, и на это обречен весь российский бизнес! Иначе – отказ в лицензиях и кредитах, преграды административного плана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
– Неправда. Я не старший советник. Я советник.
– Так потеряли или нет?!
– Это не я его потерял, а жена, решившая заплатить по требованию. Если вы намерены сделать то же самое, то давайте сразу условимся не распускать слухов, дабы в следующий раз мне не пришлось выслушивать подобное от кого-нибудь другого. – Поднявшись и приблизившись к спецу у аппаратуры, следователь попросил его подключить к параллельной связи и все четыре мобильных телефона, имевшихся в доме Кайнаковых.
Альберт Артурович, вставая, чуть качнулся и направился к Кряжину. Взял его за рукав, вяло потеребил, из чего тот сделал окончательный вывод о том, что собеседник пьян, и буркнул:
– Ну, Иван Дмитриевич!.. Вас же так зовут? Без обид, ладно? Я слышал, что вы профессионал, но я боюсь повторения того случая. Ну… Ну, словом… Если вы понимаете, о чем я говорю.
– Понимаю.
В декабре 2003 года Иван Дмитриевич Кряжин расследовал дело по факту похищения сына посла Чехии в России. Трое обкурившихся отморозков захватили мужчину, ни слова не понимающего по-русски, и решили получить за него три тысячи рублей. Конечно, они не имели представления, кто оказался в их руках и что вообще они делают. Сын посла дал им номер телефона, и те объяснили, что им необходимо. Уголовное дело было возбуждено по статье «похищение человека». Следователь при помощи переводчика очень подробно объяснил, что самому послу и его невестке следует делать, однако посол и его невестка пошли другим путем. Они принесли требуемую сумму в сумке, как того и требовали наркоманы, и оставили в мусорном баке во дворе одного из домов на Лесосечной. Вернувшись домой, они приняли еще один телефонный звонок, и теперь им было предложено принести три тысячи долларов. Ни слова не говоря следователю, они повторили трюк с сумкой. Вернулись домой, телефон опять зазвонил. Теперь их попросили поставить в бак третью сумку с пятьюдесятью тысячами долларов. Получив и эти деньги, наркоманы убили заложника, позвонили еще раз, попросили пятьсот тысяч долларов и исчезли навсегда. Сумма в полмиллиона великовата даже для посла Чехии, даже при условии уплаты за жизнь сына, и было решено поставить Кряжина в известность о событиях, происходивших за его спиной в течение ближайших суток. К тому моменту, когда Иван Дмитриевич выслушивал слезные заверения через переводчика больше так не глупить, сын консула был мертв уже два часа. В Администрацию Президента и Генеральному из консульства Чехии поступила информация о том, что старший следователь Генпрокуратуры Кряжин в ходе расследования и в результате своих непрофессиональных действий потерял человека. Генеральный информации не поверил. Смагин не поверил. Никто на Большой Дмитровке не поверил. Остальные поверили, в том числе и Кайнаков.
– Когда кофе проливается на одежду, Альберт Артурович, это уже не кофе, а грязь, – не поворачиваясь, но и не освобождая рукав, сказал Кряжин. – Если вы понимаете, о чем я говорю.
Время текло, как в больном сне. Хочется двигаться быстрее – уж лучше бы он сзади напал и изувечил. Если повезет, то можно будет убежать. Но время словно замедлило свой ход. Ноги волочатся по земле, а сзади раздается учащенное зловонное дыхание того, кто настигает. Страшно даже обернуться, потому что вид чудовища окончательно обездвижет ноги… Звонка не было.
Он оперся обеими руками на спинку кресла и почесал мочку уха. Беседа оставила в нем странные ощущения. Было в ней что-то недосказанное. Следователь, как и всякий человек, боялся всего, чего не понимал. По-своему боялся, по-«важнячески».
– Альберт Артурович, а вы как будто даже не обрадованы предстоящей сделкой с немцами?
– Вы смеетесь? – раздался сиплый голос с кресла напротив. – Меня лишили сына, а я должен радоваться своим успешным делам на фронте зарабатывания денег?
Следователь поморщился.
– Я не люблю зебр. И знаете за что? Непонятно, какого они цвета. То ли черные в белую полоску, то ли белые в черную. Сделка с «Руром» должна принести вам многие миллионы. Не хочу опять показаться циником, но в данной ситуации это для вас как нельзя к месту. Мир полон оттенков, и, говоря следователю о своих делах, вы не можете не понимать, что коль скоро я интересуюсь вашей сделкой, то она может являться первопричиной ваших нынешних неприятностей. Между тем вы ведете себя так, словно в вашей жизни случилась не одна неприятность, а две: похищение сына и предстоящая сделка с «Руром».
Кайнаков выбрался из кресла, подошел к морде медведя, подумал и вдруг с размаху влепил ей свинг справа. Голова даже не дернулась, но известка из-под ее шеи посыпалась. Кряжин тут же отметил: удар поставлен.
– Многие миллионы… – просипел он, и следователь уловил в сипе сарказм. – Вы, слуги государевы, как дети ехидны, ей-богу. Вы хорошо меня слышали, когда я вам говорил: сделка будет совершаться под кураторством Топливно-энергетического комплекса? Объяснить, что это значит?
– Объясните.
– Нет проблем. Просвещу. Это кураторство означает, что я, потратив колоссальные средства – личные, заметьте! – на реанимацию угольных разработок, позволяю государству, не вложившему в это ни копейки, сунуть свой пятак в мошну! Я буду получать тридцать процентов от прибыли, в то время как господа из ТЭК начнут высасывать из предприятия семьдесят! Сомневаюсь, что эти семьдесят уйдут в казну! Сделка ведь коммерческая! Жирные чиновничьи хари работают в этом стиле десять последних лет, и на это обречен весь российский бизнес! Иначе – отказ в лицензиях и кредитах, преграды административного плана!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15