Ведь какая экспедиция с подстилкой может быть
в России в середине марта? Но, думающие так, ошибались. Я не только не был пр
офессиональным путешественником, но и вообще начинал думать, что это про
исходит не со мной, так как никогда до этого не совершал никаких путешест
вий. Даже ощущение рюкзака за спиной было новым. Кроме того, это путешеств
ие я решил совершить в полном одиночестве, и путь лежал в низовья гор Севе
рного Кавказа. Я ещё не знал, что моё снаряжение не приспособлено для мину
совых температур, с которыми я «внезапно» столкнулся в горах, хотя думал,
что там уже сравнительно тепло.
Если вы думаете, что в тот момент я чувствовал себя героем, бросившим выз
ов повседневности, то это не так. Героем я себя чувствовал до начала поезд
ки. Находясь же в вагоне метро, я впервые почувствовал всю серьёзность и н
епредсказуемость своего предприятия. Но, представив гомерический хохо
т людей, знавших о моём подвиге, если бы я в тот же день вернулся домой, и, пр
едставив настоящий гротеск от своего появления дома во всём боевом снар
яжении, я всё же не дал сомнениям поколебать мою решимость.
Меня не манила слава альпинистов или первопроходцев. В моей голове не зв
учало как речитатив «здесь вам не равнина, здесь климат иной…» Нет. Цель м
оя была к месту силы , а не просто туда, где потрудн
ей.
Я уже был там однажды летом в составе группы, и можно сказать случайно. Ре
зультатом той поездки стал внезапный прогресс во внетелесной практике.
Это было явно не простое место. А, кроме того, уже на кануне отъезда в какой-
то оккультной книге я наткнулся на упоминание, что именно в марте начина
ет активизироваться энергия, которую оккультисты каким-то образом чувс
твуют и умеют использовать. Там же говорилось, что ранней весной на места
х силы активизируются природные элементали и духи. Это, конечно, не приба
вляло спокойствия одинокому путешественнику, но прибавляло адреналина
. Уже оказавшись там, в полном одиночестве, я вспомнил ещё и о кастанедовск
их «союзниках». В общем, поначалу страха было ведро.
Конечно, нужно сказать и о моём психологическом настрое в эту поездку. Бы
ло бы неточностью сказать, что я ехал как целеустремлённый духовный подв
ижник, спокойно и взвешенно оценивающий и знающий. Скорее это было похож
е на бегство. Просто в какой-то момент мне стало всё равно. Страх неизвестн
ости притуплялся равнодушием из-за глубокой депрессии, в которой я наход
ился. Кроме того, снова возник застой во внетелесной практике. Впервые я п
очувствовал, что проникновение и действие в тех мирах действительно пре
дставляют собой проблему преодоления системы врат, а не спокойного эвол
юционного развития. Всякий прорыв в освоении тонких миров предваряло дл
ительное или не очень топтание у очередных врат, которые непременно нужн
о было открыть, которые к тому же норовили опять закрыться. Без этого не пр
оисходило прогресса. Зная о безграничности тонких миров, трудно и обидно
в беспомощности топтаться на ограниченной стадии развития. На эту пробл
ему накладывалось общее ощущение подавленности от городского образа ж
изни, а так же от бессмысленности девяноста процентов своих повседневны
х действий, даже если на них смотреть новым «полупросветлённым» взглядо
м. Если к этому прибавить ещё и отсутствие в Москве солнца зимой, то получи
тся гремучая смесь, с которой знакомо думаю много людей.
В общем, хотелось совместить практику на месте силы с простым пребывани
ем в дикой и чистой природе.
А природа там действительно сказочная даже в такое время года, когда ещё
нет зелёной растительности, и только какие-то жёлтые и синие цветы, появл
яющиеся маленькими кустиками в самых непредсказуемых местах, дают поня
ть о приходе весны. Горные же реки выглядят даже интереснее и мощнее, чем л
етом.
Я уже почти прибыл на место. Мой путь пролегал через деревню, п
ройдя через которую, уже через час я был бы на месте. Я ожидал, что начну чув
ствовать вдохновение, приб лижаясь к месту. Но чувствовал
всё ту же депрессию, привезённую мной тем же московским поезд
ом. Одним из её проявлений стала моя реакция на собачий лай почти из каждо
го двора при моём приближении, сопровождавший меня при проходе через дер
евню. Патологическая реакция состояла в том, что я был готов к бою с собака
ми и даже хотел его. Я переложил нож в карман рюкзака так, чтобы суметь быс
тро выхватить его и ринуться в бой с собаками или с кем бы то ни было. Я не
понимал, с какой стати привязанные в своих дворах
барбосы вдруг бросятся на меня. Но осознание, что мои агресси
вные реакции являются продолжением депрессии , пришло
лишь, когда через десять дней я шёл обратно. Я шёл здоровым во
всех отношениях человеком, в котором просто не было мыслей о насилии, а ра
зве что только о любви. Я шёл, чувствуя наполненность и благодарность. И на
меня не залаяла ни одна собака. Это стало ещё одним чудом, произошедшим та
м. Я видел глаза собак, смотревших на меня, но не услышал даже попытки зала
ять.
Но это было потом, а пока я наконе
ц-то добрался до места. Два дня я вёл себя как дурак. Хотя потом я и понял, чт
о это была необходимая адаптация. Дурость заключалась в том, что я действ
овал, как на каком-то заурядном пикнике. Действия были очень деловыми и «п
равильными». Было натаскано безумное количество дров, долго устраивало
сь удобное сидение у костра. Приспособление же дл
я приготовления и разогрева пищи вообще представляло собой
шедевр инженерной мысли из камней и палок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80