... Но - молния
украла у меня землю? Или - меня? Я подскочил к двери комнаты, и
толкнул ее. За дверью было небо... Точнее, было около метра коридора
с полочкой для обуви и зеркалом, а потом - как будто срезано все по
дуге невероятно острым ножом. Даже старый ботинок, которым я подпирал
дверь, лишился задника и каблука.
А за срезом было все то же небо. Точнее - вид сбоку. Ну да какая
разница - небо не меняется, с какой стороны ни смотри. Я закрыл дверь,
и сел на диван, закрыв руками лицо. Что это? Продолжение бреда про
чайник, сон, или - реальность? Бывает ведь, когда во сне
"просыпаешься" от другого сна... И я решил поспать. Утро вечера
мудренее, хотя кто знает - что сейчас за время суток. Будильник
остался на украденной кухне, а комп, похоже, умер совсем.
И я завалился на диван, проваливаясь в бредовые сны про чайники,
скачущие ботинки, и огненные стены...
Найди здесь ключ, что в сердце мира,
Открой им дверь, что ведет в неизвестность.
Нырни туда, не зная, что будет,
И падай - падай целую вечность.
Я проснулся, все еще помня странный сон, в котором я с комнатой
оказался в глубине бесконечного неба. Поднялся, и чуть не взвыл, когда
убедился, что бред вовсе и не собирался уходить - все так же синело за
окном небо, только перистые облака потеряли свой фрактальный порядок,
и стали просто бесформенными тонкими облаками, стекол не было, и
комната все так же была похожа на прошедшую сквозь очищение огнем.
Зачем-то начал приводить все в порядок. Взял газету, и стал
стряхивать на нее пепел с подлокотников дивана - я знал, что это уже
не имеет смысла, что без воды и пищи я все равно жить здесь не смогу -
но продолжал заниматься уборкой, жалея, что уже нет веника. Или есть?
Я приоткрыл дверь и убедился, что кухню мне никто возвращать не
собирается. Так и выбросил пепел за дверь - вместе с газетой. Газета
сначала поплыла от двери, затем стала сползать вниз, и, в конце
концов, исчезла где-то подо мной, затянутая под мой маленький мир
неведомыми силами - ветра не было.
Я размахнулся, и бросил вперед половину ботинка. Она полетела,
кувыркаясь, как и положено уважающему себя ботинку с его чудными
аэродинамическими свойствами, вниз по дуге. А где-то, метра на два
ниже пола, ботинок решил, что он - бумеранг, и, все так же кувыркаясь,
полетел обратно. И тоже исчез где-то подо мной, свернув немного в
сторону, как и давешняя газета.
Я вернулся в комнату, не закрывая дверь, и попытался включить
комп. Угу. Неизвестные силы не позаботились о том, чтобы оставить в
розетках хоть намек на электричество. Хотя - комп наверняка вылетел к
чертовой бабушке при том чудовищном разряде, электроника - штука
хрупкая.
А зря. У меня там было много хороших песен, которые я никому еще
не показывал. А кому их здесь показывать? Здесь ведь даже птиц нет, в
этой синеве без конца и края. Но - песни жалко. Поэтому я выдвинул
ящик шкафа, извлек оттуда толстую тетрадь с ручкой, и попытался
записать все по памяти.
Не знаю, сколько времени прошло - мне уже хотелось и пить, и есть,
но я вспомнил все, что вспомнилось. По поводу других вещей - утешил
себя, что они немногого стоят, раз уж сам автор не удосужился их
запомнить. Сел на диван и взял гитару - подумать над своим положением.
Гитара строила на удивление хорошо - я опасался, что молния ее
могла повредить или расстроить. Но, несмотря на потемнение лака,
звучала она даже лучше прежнего.
Так... Сидение здесь мне явно ничем не поможет - разве что откуда-
то снизу вынырнет Мефистофель, распространяя запах серы, и предложит
подписать контракт на должность сочинителя адских гимнов. В свете
последних событий эта перспектива была не такой уж нереальной. Во
всяком случае, все ж лучше, чем тут умереть от жажды.
Значит, надо идти. Куда? Ведь кругом - только синева, а летать я с
детства научился только сверху вниз, повинуясь неумолимому закону
всяческого тяготения. Парашют сделать не из чего, да и, судя по
поведению ботинка и газеты, он вряд ли поможет. Телефон не работает -
ну еще бы, вряд ли тут есть АТС.
Я решился - шагну за дверь, а там посмотрим. Это ожидание грузит
куда похуже неизвестности. Встал и добыл из шкафа чистую зеленую
рубашку вместо того рубища, в которое был облачен. Переоделся, натянул
серые носки и серо-зеленые слаксы. Порылся на пороге бесконечности, и
одел черные туфли. Подумал, и сунул за пазуху тетрадь с песнями.
В последний раз осмотрел комнату, решил не брать гитару, и с
разбегу нырнул в синеву.
Вернись туда, откуда ты вышел,
Вернись - но помни, с тобою крылья.
Играй же с ветром в высоком небе
На черных крыльях своей судьбы.
Передо мной проплыл шарообразный кусок, искусно вырезанный
безымянными умельцами из дома, в котором я жил. Потом - небо. Опять -
шар кирпича и бетона, откуда я выпрыгнул. Шар висел посередине серой
нити, натянутой между небом и... И небом. И меня тянуло к основанию
этого шара, туда, где из него выходила бесконечная нить, скрывающаяся
"внизу".
Небо, голубизна которого так и не изменилась - здесь нет светил.
Нагромождение кирпича и бетона посередине неба, так же неуместное
здесь, как чайник в море бесконечного серебра.
Нить, странная нить, соединяющая непонятно что с непонятно чем -
этакая вселенская пуповина, как на обложке диска Iron Maiden.
Неизменное небо.
Кусок моего бывшего дома, все приближающийся.
Бесконечная нить.
1 2 3