Я иду, иду, спускаюсь в метро, а на станции темно, как в храме египетском, только фары метропоезда светятся... К чему бы это?
- К новому походу, - авторитетно сказал Эдик. - Примета такая - если приснилось метро, жди секретной операции.
Тут подошел сам ресторатор и неуверенно поклонился.
- Я извиняюсь, - обернулся к нему Чанба, - вы еще спите или мы уже обедаем?
- Чего изволят господа преторианцы? - прогнулся держатель таверны.
Друзья заказывали по очереди. Ресторатор едва поспевал ставить закорючки на вощеных дощечках-церах, бросая на посетителей косые взгляды. Сергий уловил его настроение и выложил на стол пару денариев - жалованье преторианца позволяло не отказывать себе в маленьких удовольствиях. Хозяин и деньги моментально испарились, зато из кухни повалили рабы с подносами. Они уставили оба стола и удалились. Последним явился раб-виночерпий, он притащил фалернское в глиняных бутылках с узкими горлышками и топор. Разрубив пошире устья, запечатанные гипсом, раб опорожнил сосуд в широкий кратер, похожий на серебряный тазик, смешал вино с водою по эллинскому обычаю и разлил по чашам.
- Ну, за нас! - произнес тост Гефестай.
Друзья основательно приложились и хорошенько закусили.
- А я, - сказал Эдикус, уплетая шматик копченого сала из Галлии, - почти не вспоминаю прошлое... которое теперь далекое будущее. Да и когда вспоминать? Вечный бой! Сначала парфян лупили, потом мы же их защищать взялись, на римлян перекинулись. Потом нас в гладиаторы записали, хоть мы об этом и не просили, и началось - претория, зачистка территории. Консулярам намяли по организмам... - Чанба бросил взгляд на Сергия. Роксолан в тот раз потерял любимую девушку, ее убили, когда преторианцы зачищали Рим от наемников четырех консуляров. Но кентуриона-гастата не посетило тошное воспоминание.
- Да-а... - протянул он. - Были схватки боевые...
- Да говорят, еще какие! - воскликнул Эдик, воодушевляясь.
- А как мы тебя в Мемфисе искали... - ухмыльнулся Гефестай. - Помните?
- В пирамиде? - Губы кентуриона поползли в улыбку.
- Ха! Это ты по пирамиде шастал, а мы снаружи бродили, тыковки чесали - и как нам тебя оттуда выковырять? Помнишь, - обратился сын Ярная к сыну Тиндара, - как я ту плиту поднял? Один! А весу там было - о-го-го сколько! Глыба! И ничего, осилил, есть еще в чем моще держаться, - гордо закончил он.
- За это надо выпить, - сообразил Чанба.
- За что? - озадачился Ярнаев сын.
- Да ты пей, пей... Ну, за победу!
Роксолан выхлебал полную чашу - и задумался. Интересная штука жизнь. Как в ней всё забавно поворачивается...
Искандера с Гефестаем он знал с детства, вместе в школу ходили, на одной погранзаставе росли. Ага, знал. Про то, что они оба родом из древней Парфии, эти наперсники детских забав молчали, как партизаны. По-настоящему Искандера звать Александрос Тиндарид, он родился в первом веке нашей эры в семье эллинского купца, потомка воина, ходившего в фаланге Александра Македонского. А Гефестай и вовсе подданный кушанского царя...
Отца Александроса убили кочевники, напавшие на караван, и мальчика с матерью отдали в рабство за долги. Гефестая родня поместила в монастырь к митраистам, откуда тот сбежал - и шатался без призору. Так бы и сгинули, наверное, маленький невольник и бродяжка, но нашлись добрые люди, подсобили: переправили в двадцатый век, заповедав хранить великую тайну Врат Времени (высоколобые физики назвали бы их не так вычурно, но так же непонятно - "темпоральным тоннелем")...
Расскажи ему кто о Вратах "до того как", он бы только переморщился от такой заезженной фантастики, отстойной и даже пошлой, но все было по правде.
Врата открывались раз в полгода, связывая храм Януса в парфянской крепости Антиохии-Маргиане с пещерой в горах Памира - тогда еще на землях Таджикской ССР...
Дав себе слово не увлекаться спиртным, Сергий щедро плеснул в чашу неразбавленного фалернского - это вино было густым и крепким, горело не хуже виски.
- Закусывать надо, - тут же заметил Искандер.
- Закуска градус крадет, - улыбнулся кентурион и выцедил фалерн. Нутро прогрелось, в движениях появилась плавность. Сергий посмотрел на Эдика.
С Чанбой он подружился уже после школы, в Сухуми, куда перевели его отца-пограничника. Эдик Чанба люто комплексовал из-за своего "ниже среднего" и потому терпеть не мог высокого Сергея Лобанова. Но гадская перестройка так все переворошила, так перелопатила. Больше года им пришлось воевать с грузинами, бок о бок, спина к спине, а после хоть песню пой: "Русский с абхазом - братья навек!"
Вместе дослужили в армии. После дембеля Сергей Лобанов занялся автосервисом, открыл "ооошку" и взял к себе Эдика Чанбу - тот в механике был бог.
Сергей уже и забыл давно, как был начальником, но вот его бывший подчиненный любит при каждом удобном и неудобном случае напомнить, кто из них "босс и эксплуататор", а кто "угнетенный пролетарий"...
- Слышь, Александрос, - сказал Сергий, - а ты сам-то как - по тому времени ностальгируешь?
- Безусловно, - кивнул наперсник детских забав. - Даже беспредельные девяностые у меня вызывают сладенькую тоску. Ничего удивительного - в школу я пошел в СССР, в мединститут поступил в РФ - вот я когда жил. Младенчество не в счет...
- О, Ардвичура-Анахита! - вздохнул Гефестай. - Быстро же я тогда допер, что с нами приключилось! Классу к девятому, наверное. Индукция и дедукция! Сашке рассказываю, а он не верит, хихикает только. Что ты хочешь? Темный был, зашуганный...
- Можно подумать, - хмыкнул Эдик, - ты светом лучился!
- Молчи, морда, - добродушно сказал кушан.
- Сам морда!
- Не ругайтесь, - сделал замечание Искандер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17