На Совете было отмечено исчезновение одного члена экипажа, хотя возможность его обнаружения пока полностью не исключалась. Короче говоря, Совет завершился выводом, что кризис миновал, и теперь все члены команды имели возможность наконец отоспаться. Все равно мы больше ничего не могли выяснить, пока через два-три дня не рассосется огромный рубец.
Сегодня утром на корабле царило всеобщее ликование: Гвен встретил Тристана, блуждавшего в лабиринте коридоров. Вся команда тут же собралась вокруг него; у нас будто свалилась с плеч огромная тяжесть. Но Тристан показался мне словно одурманенным; кроме того, он весьма смутно помнил о случившемся. Поскольку он выглядел совершенно здоровым, мы накормили его и отправили спать. Очевидно, какой-то из коридоров своевременно выпустил его из заточения, иначе он мог бы задохнуться. Напряжение отпустило нас.
Вскоре после этого я отправился проверить состояние отечной ткани. Отек едва начал спадать; еще ни один коридор не был абсолютно доступен, ни одна каюта не освободилась полностью. Обходя зону разрушений по периметру, я попытался представить медленный процесс восстановления целостности мембран. В толще стенок вокруг поврежденного участка можно было угадать положение вздувшихся вен, по которым к растущим тканям доставлялись вещества и энергия. Прикладывая руки к мягкой выпуклой поверхности, ограничивавшей зону повреждений, я ощущал тепло и легкую пульсацию работающей плоти. Вообще-то никто из нас не представлял весь процесс функционирования корабля, и это неведение лежало в основе почтительного, едва ли не религиозного преклонения членов экипажа перед своим кораблем. Конечно, важнейшие жизненные процессы были подробно описаны в справочниках, но вся детальная информация была закодирована в генах, контролирующих развитие корабельного организма. В этом кодировании и заключалась основная задача строителей на орбитальных верфях, где закладывались и создавались корабли, предназначенные для роения человечества на огромных просторах космоса. На микроуровне клетки тканей корабля работали точно так же, как в любом живом организме. Создание культур этих тканей и отдельных органов - дело работников довольно низкой квалификации, и в ней нет ни малейшей таинственности. Но вот при переходе к макроуровню мы очень плохо представляли, как организуется жизнедеятельность всего организма.
Раны почти залечены, так что все помещения корабля снова стали доступны. Конечно, это не совсем прежние помещения; кое-где в перегородках улавливается слоистость, свидетельствующая, что они сомкнулись на месте бывшей каюты. Потребовалось немало часов, чтобы из аварийных стенок высвободить предметы мебели и приборы, еще не полностью переработанные плотью корабля. В центральной зоне удара видны гладкие блестящие мембраны, явно выращенные из нового материала. Нам удалось найти метеорит, уже доставленный к наружной оболочке и частично переработанный клетками-фагоцитами. На полную его утилизацию уйдет много недель, и его вещество будет в конце концов доставлено по транспортным артериям в переднюю часть корабля, где хранятся материалы, предназначенные для повторного использования. В общем, все пришло в порядок, и жизнь на корабле вернулась к своему обычному однообразному течению.
Однажды вечером, когда я бродил по восстановленным помещениям, мне показалось, что на одной из перегородок осталось ненормальное вздутие. Сначала я подумал о куске метеорита, но корабль пока еще не начал перерабатывать его, и он оставался таким, каким был в момент удара. В то же время, это не могла быть деталь обстановки каюты, потому что стенка давно определила бы инородное для нее тело и избавилась бы от него. Из чистого любопытства я сходил в медблок за эхографом. И, наверное, зря: давно уже я не испытывал такого ужаса. Вглядевшись в экран, я увидел скелет. И когда я проверил сохранившийся рядом со скелетом опознавательный жетон, все сомнения исчезли - это мог быть только Тристан.
Я тут же разбудил Янника и Гвен. Встревоженные моим безумным видом, но еще ничего не понимающие, они последовали за мной. Я объяснил им все только после того, как мы добрались до места. Разумеется, они не могли поверить мне сразу, но когда я включил эхограф и они увидели содержимое вздутия… Словно оцепенев, мы долго стояли вокруг прибора, пытаясь сообразить, что делать в этой ситуации. Естественно, мы прекрасно представляли, что все, находившееся в пострадавших каютах - включая оказавшегося здесь члена команды, - было поглощено разросшейся тканью и закапсулировано. И теперь стенка перерабатывала тело Тристана.
Но тогда кем было существо, представшее перед нами в его облике?
Поскольку ни один из нас не мог придумать разумного объяснения, мы решили созвать утром общий Совет. Пока же мы, не поднимая шума, заперли снаружи каюту, в которой находилось существо, выдававшее себя за Тристана. Да, ситуация была далеко не стандартной и очень тревожной.
Остаток ночи я так и не заснул; уверен, что Янник и Гвен тоже не смогли сомкнуть глаз.
Утреннее собрание не смогло прийти к какому-нибудь разумному заключению. Мы пригласили на Совет и «Тристана», который никак не мог понять, в чем его обвиняют. Он был ошеломлен тем, что его считают обманщиком, самозванцем. Я попытался влезть в его шкуру: вот я вернулся к своим, а они встретили меня шквалом ненависти. Но в то же время я хорошо понимал, что это создание не может быть Тристаном, ведь мы нашли останки нашего друга. И пока мы не разберемся, откуда существо появилось и каковы его намерения, оно будет представлять для нас опасность, тем более страшную, что природа ее и цели совершенно непонятны.
1 2 3 4