Видела, как я навернулся и облевался.
- Катя работает у мужа личным секретарём, - сказала жена Сильва предупредительным тоном. - Сегодня она на работе, лицо, так сказать, официальное.
Значит, целовать не нужно?- подумал Мьюком.
- Присаживайтесь, Пол, - сказал сенатор радушно. - Пора… так сказать, перекусить. Как вам у нас, на "Чернякове"? Не чересчур?
Так, - вспыхнуло у Мьюкома в районе виска. - Хватит. Достаточно. Здесь Туман, критическая ситуация, оценка, первичный анализ, сортировка, размещение, анализ полный, рекомендации, отработка, программа на руках. Пошёл, Туман, бананарама!
- Нет, не чересчур, Ермак, в самый раз, - сказал он и сел. Сел первым, сенатор не успел опередить его. - Многие позавидуют космическому путешествию в таких условиях.
- Муж настаивал, чтобы мы отправились всей семьёй, - сказала сквозь ослепительную, как аварийный сигнал, улыбку жена Сильва. - Император не возражал: "Наум Черняков" - очень, как мне объяснил Ермак, безопасное средство передвижения.
- Полно, полно, дорогая, - сказал Романов. У Мьюкома создалось впечатление, что сенатор еле удержался, чтобы не перебить её маленькую речь. - Итак, мэр Мьюком, выбирайте ужин.
Мьюком поднял брови.
- Меню перед вами, - подсказал Романов, улыбаясь.
Мьюком взял со стола книжку в твёрдой тяжёлой обложке и раскрыл. Перевернул несколько пластиковых страниц с стереотунами различных блюд слева и их названиями справа. Ничегошеньки не понятно. Ничего в упаковке, всё на тарелках. Романовы ждали. Не дождётесь! - подумал Мьюком. - Не покраснею…
- Сэр, может быть, мы сделаем какие-то рекомендации господину Мьюкому? - спросила вдруг у отца дочь Катерина.
- Конечно, Катя, - сказал Романов. - Прошу тебя.
Правильно, землянин, - подумал Мьюком и захлопнул книжку. - Иначе поужинать тебе не удастся сегодня.
- Прошу прощения, - сказал он. - Надеюсь, вы извините меня.
- Но вам не за что извиняться, господин Мьюком! - с жаром сказала жена Сильва. - Столько лет в Космосе! А мода на приличные блюда так изменчива. Я иногда и сама теряюсь, когда приходится выбирать…
- Полно, дорогая, полно, - перебил её Романов. - Ладно, Пол. Светский ужин - не самая… так сказать, удачная моя идея. Простите. Запишите мне замечание.
- Мне трудно соответствовать столь искушённому обществу, - сказал Мьюком. Слово "искушённому" он будто придумал на ходу.
- Не примите за снобизм, прошу вас, Пол… Классовых противоречий между нами и вами нет… уж чего-чего, а этого нет. Уровень жизни, и только. Уровень, если можно так выразиться, бытовых… поведенческих привычек. Ваше самообладание удивительно, Пол, хотя я и не собирался его… тестировать. Я только сейчас понимаю, кем я… все мы - выглядим в ваших глазах теперь… - Романов говорил покаянно, и Мьюком решил, что искренне. - Чёрт возьми! Извините, Пол!
- Сенатор, хватит переводить кислород, - сказал Мьюком с лихостью. - Я голоден. Вы ждали, пока я приду в себя и меня отмоют от… э-э-э… и тоже проголодались. Мы в Космосе, под ногами пустота, да бог с ним, с этикетом, чем будете кормить?
Сенатор и его дочь рассмеялись. Жена Сильва, слушавшая последнюю тираду грязного космача, приоткрывши большой красивый рот, похлопала большими красивыми глазами, посмотрела на супруга, посмотрела на дочь и неуверенно улыбнулась.
- Мясо, Пол! - сообщил Романов. - Жареное на воздухе! На открытом огне! Мясо!
- Из живого животного? - спросил Мьюком.
- Нет, конечно, из уже… неживого. Но настоящего. Видали свинью?
- В детстве, конечно видел, - ответил Мьюком. - На картинке.
- Сейчас попробуете. Милейший! - воскликнул Романов. - Накрывайте на стол. А запивать мясо, Пол, мы будем вином. Но для начала - коньяк. А? Армянский коньяк, Пол, любимый напиток Черчилля и Базза Олдрина!
- Базза Олдрина? Вы надеетесь, я откажусь, облагоговев? Наливайте!
- Если бы вы отказались, я приказал бы вас арестовать, заковать и влить вам силой пять рюмок подряд. Для коньяка это означало бы бессмысленную и бесполезную гибель, но вы казнили бы потом себя вечно.
- Трудно было бы вам арестовать меня на моей территории, Ермак, - заметил Мьюком, наблюдая за стечением благородной жидкости по стенкам жирной ёмкости для питья. Романов налил странно: донышко прикрыв. Не космач, и никогда не.
Выслушав слова Мьюкома, Романов рассмеялся.
- Как бы я выглядел, представляю, рассказывая Императору о мятеже в Новой Земле Палладина Дальняя из-за рюмки - очень хорошего, но не более того - коньяка!
- Никто не говорил о мятеже, уважаемый Ермак, - заметил Мьюком.
- Никто не говорил… - согласился Романов. - И не намекал…
- Господа, - вмешалась дочка Катерина. - Предлагаю тост. За Императора!
Мьюком посмотрел на неё и взял ёмкость в руку. Очень тяжёлая ёмкость.
- Мужчины пьют за Императора стоя, - сказал Романов.
- За Императора пьют стоя и женщины Империи, - сказала жена Сильва гордо и вздёрнув подбородок.
- Молодёжь Империи любит Императора, - произнесла Катерина. - Пить высокий тост стоя есть самое ничтожное, что мы, молодые имперцы, можем сделать для Александра Галактики.
За её спиной, а потом и за спиной жены Сильвы сфокусировались из пространства… стюарды (решил Мьюком) и зачем-то взялись за спинки стульев дам.
- Господа! - провозгласил Романов и рывком поднялся. Стюарды что-то сделали со стульями дам, отодвинули… или что… дамы встали. Тут Мьюком спохватился и подскочил, едва не пролив драгоценное из… а, бокала. "Бокал вина во славу дружбы…" Бокал. А есть ещё рюмки, фужеры.
- Господа! - повторил Романов. - Мы пьём величие Империи!
Коньяк был на Трассе самым драгоценным и редким напитком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176