- Мисс Дейнеко, помогите господам космонавтам выполнить приказ своего шкипера и покинуть территорию пребывания сенатора Романова.
- Есть, лидер. Господин Ван-Келат, вынуждена вновь просить прощения, - сказала женщина-кошка и взяла шкипера сзади за погон.
- К вашим услугам, мисс, - покорно сказал Ван-Келат, выставляя ногу вперёд для упора.
Короче, Ниткуса и Маркова развернули и грубо вытолкали прочь. Они не сопротивлялись. Люк за ними захлопнулся. В коридоре было по-прежнему пусто. Проходивший по коридору прохладный сквознячок им не добавил бодрости. Они пошли отсюда, куда им Ван-Келат сказал. До самой раздевалки в предшлюзе причала, потрясённые, они молчали. В смятении мыслей Ниткус несколько раз проверял таймер, забывая результат, в крайний раз уже на пороге раздевалки, и наконец осознал, что минуту назад наступил шестой час утра, и внезапно сообразил, отчего это кабак Вольта оказался настолько необитаем. Ниткус хохотнул, Марков обернулся, но промолчал. Прошли "улитку", спустились в раздевалку. Барабанчик предшлюза вращался, боковая поставила их на ноги, но стоять космачи не стали, а сразу же уселись на диван. Давление эмоциональное требовало стравиться.
- Мать-перемать! - сказал Марков, ударивши кулаками по коленям.
- Ты же мечтал поговорить с землянами, - сказал Ниткус. Эмоции не эмоции, а переодеваться надо. Он выпростал руки из рукавов осквернённой куртки и принялся за снимание штанов.
- Высокомерные сволочи! - заявил Марков. - Но Ван-Келат!…
- Каков? Согласен. Но не обсуждай с ним никогда случившееся.
- Почему бы?
- Потому что ты млад и девственен, Денис. Без сопливых - как на коньках, потому что.
Марков имитировал презрительный плевок.
- До Четвёрки две недели в римане, - сказал он. - Шкипер сам не выдержит и…
- Четвёрка? А почему Четвёрка? - мгновенно небрежно перебил его Ниткус.
И вот Марков и смешался. Лицо у него заметалось. Бросил он на старшего партнёра взгляд - неожиданно волчий. И только когда Ниткусу всё уже пояЄснело, нашёлся:
- Ну, а до Тройки - три недели. Куда же ещё нас могут направить? Или туда, или туда. Я просто предполагаю, Саул!
- Да ладно, Денис, релакс! - сказал Ниткус и махнул рукой. Подошёл к своему шкафчику в ряду собратьев и взялся за цифровой замочек на ушках. - Ладно. Перегнул я. Мало ли что и откуда ты слыхал. Я очень не в себе, парень. Извини. Я просто боюсь, что кто-то из землян пойдёт с нами… не хочется мне общаться с ними… вот я и злюсь. Извини.
- Блин-малина-водолаз, Саул! - сказал Марков. - Слушайте! Мы, как не мы, сидим у родного порога, я просто не знаю! Так и будем?
- Знаешь, ты очень резко речешь, но гордо, - сказал Нит-кус. - Не могу с тобой не согласиться. Почему ты не переодеваешься? Переодевайся и открывай борт. Ты прав: не будем мы сидеть под родным порогом. Мы его переступим. И сидеть будем там.
- Тем более… - Марков вдруг запнулся.
- Что - "тем более"? - спросил Ниткус, шнуруя противо-перегрузочный.
- Да ничего. Потребно сказать, выразиться, а нечем, - так объяснил свою осечку Марков. И Ниткус, представляете, опять не стал на него давить.
end of file
ввести код
4425
код принят
file 3.1
txt: тихонько отдуваясь, Ван-Келат медленно, на подковках, вернулся к подиуму и убедился, оглядевшись, что инцидент при шлюзе как бы не стал никем замечен. Двое высокопоставленных исключительно что наблюдали за работой третьего, Нахав-Цаца Пулеми, начальника Порта и первого диспетчера Палладины Дальней. Упираясь локтями и брюхом в подлокотник консоли, Нахав-Цац неотрывно пялился в огромный (единственный в Форте такой рабочий) монитор, и нос На-хав-Цаца, всё время находясь в дециметре от плёнки экрана, сопровождал малейшую активность и каждую активацию под плёнкой десятка таблиц состояний и десятка окон видеоконтроля, а короткие пальцы Нахав-Цаца хищно шевелились над тактой, готовые при малейшем признаке сбоя или замечания впиться в клавиши и всё поправить. Нахав-Цац отличался самым плохим зрением в Форте, владел индивидуальным оптическим усилителем и десятком наборов контактных линз, но когда он работал, Ван-Келату хотелось продавать на него билеты. Вот прямо так и заявить землянину: знаешь что, дорогой гость? Смотришь, как наш товарищ работает? - гони соверены. Всё равно живёшь там, где их чеканят.
Землянин, не подозревавший о мыслях Ван-Келата, стоял прямо над Пулеми и, лицо имея вежливо-непроницаемое, бесплатно лицезрел выступление первого диспетчера. Одетый в бесконечно белый мундир, грозивший своей белизной неизлечимым бликом на сетчатке произвольно взятому космачу, землянин отделял собой от шкипера новоиспечённого мэра Пола Мьюкома, ошую от землянина замершего в стойке "прогнутый равный". Ван-Келат сдержал вздох. Вид и поведение Мьюкома, серьёза и капитана, вызывали жалость и стыд, но тут же шкипер вспомнил своё толькочтное поведение… и ему стало таково, что он уткнул подбородок в погон и пожмурился.
Десяток секунд постыдившись, Ван-Келат вспомнил про папку. Бросаясь на помощь своему экипажу, шкипер папку сунул за спину Пулеми, между спиной толстого диспетчера и спинкой кресла. Он ещё запомнил, что товарищ, почувствовав предмет, привычно прижал его, откинувшись на спинку. Ван-Келат извинился перед землянином и вытащил папку. Верхняя корка была влажной: работы землянин задал Пулеми не на одного.
Папка была кожаной. Не верилось, что это настоящая кожа. Но у Игоря Спасского в часовне была книга (Библия и Коран в одном томе) в кожаном переплёте, и Ван-Келат не раз и не два держал эту книгу в руках, так что судить о коже он мог. Папка, вручённая Ван-Келату, безусловно была кожаной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176