- Даже не чихает, - сказал Семен Семенович, торопливо проходя мимо них
в дом. - Тогда мне здесь делать нечего!
- Это вы говорили по телефону с начальником милиции? - спросил Саша.
- Так точно, я.
- Что это за пленка? Слышимость была плохая, начальник не понял.
- Пленки больше нет.
- Кто первый увидел девочку на улице?
- Не на улице, на дороге, метрах в двухстах от околицы. А увидели ее
два брата Седых, кузнецы наши.
- Где сейчас братья Седых?
- Тут, ожидают вас.
- Пойдемте! - сказал Саша.
Загадочная пленка не давала ему покоя. Он чувствовал, что именно в ней
заключена была разгадка более чем странного факта, что трехлетний ребенок,
совершенно раздетый, не замерз на таком морозе.
Анечку он увидел не сразу, ее заслоняла широкая спина доктора. Девочка
сидела на коленях Полины Никитичны, закутанная в шерстяной платок, концы
которого свисали до пола. Семен Семенович, видимо, только что закончил
выслушивать ее и сейчас с озабоченным лицом медленно свертывал трубки
фонендоскопа, пытливо смотря на юную пациентку, которая выглядела
совершенно здоровой. В комнате находились еще две пожилые женщины и братья
Седых.
В углу стояла большая круглая печь, от которой шел сильный жар.
Видимо, в нее подкинули сухих дров, чтобы Анечка могла как следует
прогреться.
"Уж не от жара ли исчезла пленка?" - подумал Саша.
Он и не подозревал, что снова, который раз в этот странный день,
угадал верно. Была ли эта необычайная проницательность не имевшим до сих
пор случая проявиться свойством его ума? Или сами необычные обстоятельства
вызвали ее? Человек часто, особенно в молодом возрасте, сам не подозревает,
какие способности в нем скрываются.
- Ну как, доктор? - спросил Саша.
- В высшей степени странно, - ответил Семен Семенович. - Девочка как
будто здорова! Никаких показаний! В легких чисто! Просто чудеса какие-то!
- Вот и наш фельдшер говорил то же, - сказал председатель сельсовета.
- Кстати, где он? - спросил Саша.
Председатель усмехнулся.
- Ушел! Обиделся, что вы захватили с собой доктора. "Мне не верят,
пусть сами разбираются", - так он сказал и ушел. Он у нас, однако, сильно
самолюбивый.
- Семен Семенович, - спросила Полина Никитична, - Анечку можно
одевать?
- Не можно, а нужно. Давно пора. Да что вы, право, словно боитесь
выпустить ее из рук! Никуда она не денется!
- Теперь-то никуда, а вот терять ребенка на дороге!.. - Председатель
сельсовета укоризненно покачал головой.
- Одевайте, одевайте! - поспешно сказал Семен Семенович. - Девочка
здорова, и нечего ее кутать в платок.
- Мы ее горячим молоком напоили, - сказала одна из женщин, оказавшаяся
женой председателя, - вот и здорова.
- Побудьте сами голой на морозе, поможет вам тогда горячее молоко! -
проворчал доктор.
Саше очень хотелось расспросить Анечку, но он подумал, что здесь, в
присутствии людей ни во что не посвященных, не знающих даже, что эта самая
девочка три часа назад таинственно исчезла. Этого делать, быть может, не
следует.
Саша взялся за братьев Седых.
Кузнецы охотно рассказали обо всем. Они увидели Анечку метрах в
трехстах от деревни, на дороге к кузнице. Девочка появилась перед ними
внезапно, словно из-под земли. Почему они не заметили ее раньше, им самим
непонятно. Увидели, и все! Откуда она взялась на совершенно ровном месте,
где нет ни кювета, ни деревьев, ни одного, кустика, ничего, они товарищу
младшему лейтенанту сказать также не могут. Просто увидели вдруг что-то
маленькое и черное.
- Черное? - удивленно переспросил Саша.
- На ней было что-то черное.
- Почему "что-то"? Платок, платье, шубка?
- Нет, что-то! Вроде пленки, облепившей все тело. Только глаза и нос
не были ею закрыты. Пленка совсем черная. Сначала мы решили, что перед нами
неведомо откуда взявшийся негритенок, и притом совершенно голый. Только
подойдя ближе, мы поняли, что это девочка, и отнюдь не негритянка. Глазки
голубые, а носик розовый. Не красный, как бывает на морозе, и не белый, как
должно быть, если бы она замерзла. Розовый, самый обычный, вот как сейчас.
Но обо всем этом мы подумали только потом. Сначала очень перепугались:
ребенок на морозе, почти голый! Пленка казалась совсем тонкой, да она и
оказалась тонкой, хотя и не прозрачной. Что подобная пленка может согревать
человека, нам и в голову не пришло.
- А рубашка? Разве на ней не было рубашки?
- Была, но под пленкой ее не было видно. Да и рубашка-то ведь не шуба,
ею не согреешься! Рубашку мы увидели потом, когда пленка растаяла.
- Как растаяла, сразу или постепенно? - спросил Семен Семенович.
- Почти что сразу, как вошли в помещение. Сперва посветлела, потом
стала серой, а не черной. А потом - смотрим, а ее и нет уже! Что это было?
Кузнецов больше всего заинтересовала пленка. Появлению девочки на
дороге, где только что никого не было, они не придавали того значения,
которое это появление имело в глазах Саши и Семена Семеновича. Они просто
думали, что почему-то не заметили ее раньше, пока не подошли совсем близко.
Саша поспешно записывал слова Седых, стараясь ничего не пропустить.
Братьев, конечно, допросят еще раз, но сейчас, под свежим впечатлением, они
могут вспомнить подробности, которые потом забудутся. Кто знает, что здесь
важно, а что не важно! Ведь в событиях этого дня будут разбираться не в
милиции.
- Вернемся назад, - сказал он. - Когда вы подошли к девочке, что вы
делали и что говорили?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31