Не раздумывая, он пошел туда же.
Гианэя плавала, как всегда, быстро. Он подождал, когда она приблизилась к нему, и окликнул ее.
Она остановилась и стояла в воде почти не двигаясь. Плавучесть ее тела была поразительна. Мокрые волосы черным шлейфом слегка колыхались за ее спиной.
– Извините, – сказал Муратов. – Я вам помешал.
– Это ничего, – улыбнулась Гианэя.
– Мы просим вас припомнить, не говорил ли Рийагейа, в чем именно заключается опасность спутников для людей Земли.
– Я не слышала.
– Но вы знали, зачем летели к Земле?
– Мы знали это.
– Зачем же?
– Чтобы осуществить давно задуманный план.
– Какой?
Гианэя засмеялась.
– Вы не последовательны, Виктор, – сказала она насмешливо. – Если бы я могла ответить на этот вопрос, то могла бы и на первый. Это одно и то же. Я знала, что мы хотели осуществить наш план. А какой? Об этом знали Рийагейа и еще трое.
Марина говорила брату, что Гианэя способна на ложь. И он был совершенно уверен в том, что и сейчас она лжет. Его уверенность в этом подкреплялась ее же фразой: «Люди Земли не заслуживают той участи, которую им готовили». Чтобы так сказать, надо знать, что готовилось.
– Вы знаете, Гианэя, – сказал он тихо. Снова раздался ее мелодичный смех.
– Допустим, – сказала она, нимало не смущаясь. – Но вам этого знать не нужно. Муратова взорвало.
– После того, что вы нам уже сообщили, – сказал он резко, – вы обязаны сказать все.
– Вы меня упрекаете?
Муратов понял, что надо изменить тон. Огонек в глазах Гианэи был опасен.
– Я ни в чем вас не упрекаю, Гианэя, – сказал он. – Наоборот, я восхищаюсь вашим благородным поступком. Вы оказали нам огромную услугу. Но будьте же последовательны. Нас очень тревожит неизвестность.
– Конечно, она должна вас тревожить. Но, если бы я и сказала, вы этого не поймете. – Гианэя в третий раз повторила эту фразу.
Муратов силой воли заставил себя не реагировать.
– Попробуйте, – сказал он только. – Может быть, мы способны вас понять.
Она взялась руками за край бассейна, легко поднялась из воды (ее движения всегда были легки, а здесь, на Луне, в особенности) и непринужденно села рядом с ним. Электрический свет бликами играл на ее влажном зеленоватом теле.
– Для этого вам надо знать, что послужило причиной возникновения нашего плана.
– Так расскажите это.
– Я расскажу.
– Когда?
– Когда-нибудь потом. Здесь не место для столь длинного разговора.
– Но пока вы будете собираться, – снова не выдержал Муратов, – может произойти непоправимое.
– Это возможно. Но теперь уже ничего нельзя исправить или изменить. Не говорите со мной резко, я этого не люблю. Наш план уже осуществляется помимо нас. Так случилось по вашей вине. Я вас предупреждала.
Ее хладнокровное спокойствие и необъяснимое упрямство способно было довести до бешенства. Муратов сдерживался с трудом. Ведь она сама сказала когда-то, что «спасает» людей. А теперь ни единым словом даже не пытается помочь тем же людям.
Может быть, одного ее слова было бы достаточно!
Он почувствовал что-то вроде ненависти к этой женщине чужого мира, так равнодушно говорившей об опасности, угрожавшей человечеству.
«Она сама помирилась со своей участью никогда не вернуться на Родину, – думал он. – А наша участь ее нисколько не интересует. Может, она даже радуется».
Он понимал, что не справедлив к Гианэе. Ее поразительное, до тождества, внешнее сходство с людьми часто заставляло забывать о том, что это человек иного мира, рассуждающий иначе, думающий иначе, ведущий себя иначе. Ее поведение продиктовано другими взглядами, представлениями, понятиями, совсем иным воспитанием. В чем же можно было обвинять Гианэю? В том, что она не такая, как люди Земли? Она и не могла быть такой.
Был момент, еще на Земле, когда Муратов подумал, что слова Гианэи «спасаю вас» вызваны не опасением за судьбу людей, а инстинктом самосохранения. Ведь, живя на Земле, Гианэя разделяла любую участь человечества Земли. Но сейчас он понял, что она была тогда искренна. Ее собственная участь ей безразлична. Если бы это было не так, Гианэя сказала бы все немедленно.
– То, что сделал Рийагейа, оказалось напрасным, – задумчиво произнесла Гианэя, очевидно думая вслух. – Но так и должно было случиться.
Муратов расслышал эти слова, хотя они и были сказаны очень тихо.
Он не задал напрашивающегося вопроса, – она говорила не ему, а самой себе.
И вдруг он осознал, что Гианэя сказала эту фразу по-испански.
Он еще не успел до конца понять все значение этого факта, когда Гианэя резким движением бросилась в воду. Брызги окатили его с головы до ног.
– Вам нет причин волноваться, – крикнула она, уплывая. – Марина говорила мне, что вы справитесь с любой опасностью.

6

Несколько минут Муратов машинально следил за Гианэей. Он первый раз видел, как она плыла, и невольно залюбовался красотой ее движений. Играя в поло, Гианэя плавала иначе.
Но его мысли были далеко.
Она сказала самой себе, подумала вслух – и сделала это на земном языке!
Люди иногда произносят свои мысли вслух, когда глубоко задумываются. И в самом факте, что Гианэя, очевидно, не заметив этого, выразила свои мысли словами, не было ничего удивительного. Но почему она «подумала» на испанском языке? Было гораздо естественнее, если бы она сказала эту фразу на своем. Человек всегда думает на своем, а не на чужом языке.
Муратов чувствовал, что стоит на пороге какого-то очень важного открытия.
«Выходит, – думал он, – что испанский язык знаком Гианэе очень давно, может быть, с детства. Она его так хорошо знает, так привыкла к нему, что даже может на нем думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132