Толик молчал. Вика молчала. Что тут скажешь? Что они вообще могли сказать? Дружба - дружбой, работа - работой, но как бы они ни относились к Олегу, он не подходил для того, что они собирались сделать. Он не понял бы их идей, не одобрил бы, да и не нужен он был по большому счету. Третий - лишний.
- Все. Я умываю руки. У вас есть день, чтобы подумать, а не нравится работать - валите отсюда на все четыре стороны, я никого не держу, ясно?!
Олег хлопнул дверью.
Некоторое время они сидели молча. Толик смотрел куда-то в окно, на улицу запруженную вечерним потоком машин и спешащих домой пешеходов. Небо над городом хмурилось и темнело. Уже зажглись уличные фонари, в окнах домов загорался свет и сияние витрин магазинов начинало заливать город мертвенно-белым светом.
- Ты боишься, что мы поступаем неправильно? - шевельнувшись, тихо спросила Вика.
- Нет. Я уверен, что мы поступаем правильно, - ответил Анатолий. - Я в этом уверен. На все сто.
Сама она никогда не испытывала подобной уверенности. Она боялась, что после вчерашнего Толик откажется продолжать, но узнав, что он не испытывает сомнений, Вика испугалась еще больше.
13
Небо было серым, а холодная морось - мелкой и противной. Мы ждали на остановке минут пятнадцать, прежде чем подкатило нечто раздолбанное и дребезжащее. Кондукторша с профессионально недовольным выражением лица брезгливо поджала губы, когда я вывалил ей на ладонь горсть мокрой мелочи. Солома бросил на нее злой взгляд и она промолчала, отошла в другой конец салона и устроила громкую перебранку с веселыми, чуть подвыпившими студентами.
Разговаривать сейчас не стоило, мы оба это чувствовали. Я смотрел в окно, глядя на мелькающие огни города. Весь Диптаун можно запихнуть в экран четырнадцатидюймового монитора, старого и обшарпанного старичка марки "Sony" с двумя ручками "Brightness" и "Contrast", да вдавленной кнопкой "Power" рядом с зеленым огоньком светодиода. Сейчас этот огонек погас.
Вчера вечером Солома успел вытащить меня из глубины вручную, но и только.
- Они сожгли наш комп, - было первым, что я услышал, очнувшись.
Водитель сделал радио погромче. Восходящая звезда эстрады блеяла дурным голосом под заводной мотивчик; изгалялась древняя, потасканная поп-дива; развязный ди-джей протараторил невнятное соболезнование, из которого только и ясно было, что сегодня днем этот грешный мир покинул еще один "хороший братан", то бишь, в переводе на нормальный человеческий язык, кто-то отправил на тот свет еще одного новорусского бизнесмена.
Бритый наголо крепыш в "парке", стоявший в передней части салона, грозно зашевелил толстыми гусеницами бровей, когда я усмехнулся, слушая заунывную мелодию Морриконе. Потом пошла какая-то приблатненная тема и при словах "в таверне тихо плачет скрипка" крепыш едва не прослезился.
День прошел как обычно. Мелкая рабочая рутина, сотни проблем, которые требовали решения, хотя решение их и не предполагало того, что кому-то от всего этого будет какая-то польза. Бессмысленность работы - нет ничего хуже этого. Разве что бессмысленность жизни. Переглянувшись, мы плюнули на все и, сняв трубку телефона, завалились спать прямо в кабинете. Работа подождет.
Солома все же нашел время накропать объяснительные - за себя и за меня тоже. Я расписался, не читая. Жукова, кажется, тоже не удосужилась их прочесть - просто оставила лежать на краешке стола. Она все еще надеялась, что мы признаемся в совершении чего-то предосудительного. Признаваться не хотелось. Сидеть дома, разогревать вчерашние макароны и тупо пялиться друг на друга - тоже. Хотелось выпить пива, поговорить без свидетелей и, конечно, нырнуть на часок-другой в глубину, где пиво лучше и дешевле, а свидетелей меньше. Мой приятель, кажется, всерьез был уверен в том, что и наша квартира напичкана "жучками". Я не стал спорить. Не в том я был состоянии и к тому же, возможно, он был прав.
Мы сошли вслед за бритым крепышом и пошлепали по скользким тротуарам. Черные громады многоэтажек, казалось, слегка дрожали и расплывались в ночном сумраке.
Желтые квадраты окон, а что за ними? Люди, которых здесь нет. Они ушли из нашего мира: нырнули в телеящик с его тридцатью шестью развлекательными каналами, в книжные мифы бесконечных сериалов, в шальной туман алкогольного забытья и призрачные миры курильщиков травки, в виртуальную реальность, в глубину, наконец. Они живут там, в своих мирах, лишь изредка возвращаясь сюда, но раз за разом уходят снова и снова, чтобы когда-нибудь остаться там навсегда.
Шлеп, хлюп. Шлеп, хлюп. Шлеп, хлюп. И так далее.
Морось превратилась в пронзительно хлещущий дождь незадолго до того, как мы успели добежать до заветной двери клуба с банальным названием "Deep". Невзрачная желтая табличка с черными буквами, стены у входа расписаны бесталанными граффити и автографами местных дип-фанатов.
- Все битком забито, - пробормотал Солома стряхивая дождевые капли со своего темно-серого, как мокрый асфальт плаща. - Ты посмотри только!
- Бардак, - согласился я.
Мы здесь не часто бываем, но людей здесь всегда много. Полно местного пацанья от шести до шестнадцати лет, девчонок, во всяком случае - симпатичных, куда меньше, да и что им делать в этом гадюшнике? Большая часть пацанвы резалась в компьютерные игрушки, хотя я заметил, что кое-кто пытался заниматься виртуальным сексом. Здесь нет костюмов с имитаторами, так что это сомнительное развлечение. В лучшем случае просто запачкаешь себе нижнее белье, да еще на виду у всех.
Пиво, травка и секс - вот все, чем забиты головы здесь тусующихся. Возможно, я слишком циничен на этот счет, но, по крайней мере, не питаю пустых иллюзий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86