Как только он вышел, открылась другая дверь и в комнату вошла Гвен, сонно улыбаясь, одетая в выгоревшие брюки и бесформенную зеленую блузу с широкими рукавами, с той же, что и накануне, лентой в волосах. На ее левой руке блеснул массивный серебряный браслет, плотно обхватывавший запястье. Вслед за ней вошел другой человек, почти такой же высокий, как Викари, но на несколько лет моложе и более худой. На нем был спортивный костюм из красно-коричневой хамелеоновой ткани. Таких синих глаз Дерк никогда не видал. Худощавое лицо с острыми чертами скрывала густая рыжая борода.Гвен села. Человек с рыжей бородой остановился перед Дерком.— Я — Гарс Айронджейд Джанасек, — представился он и протянул ладони. Дерк встал, чтобы приложить к ним свои.Дерк заметил лазерный пистолет в кобуре, пристегнутой к ремню из серебристых металлических колец. На правой руке он носил такой же, как у Викари, черный браслет из железа и камня, похожего на глоустоун.— Вы, наверное, знаете, кто я? — спросил Дерк.— Конечно, — ответил Джанасек с ядовитой усмешкой.Они оба сели.Гвен уже жевала печенье. Когда Дерк сел, она протянула руку через стол и, почему-то улыбнувшись, дотронулась до маленькой булавки-ската на его воротнике.— Я вижу, ты уже познакомился с Джааном, — сказала она.— Более или менее, — отозвался Дерк.Наконец вернулся Викари. Правой рукой он с трудом удерживал четыре кружки, а в левой нес кувшин темного пива. Он поставил все это посередине стола и, еще раз сходив на кухню, принес тарелки, приборы и покрытый глазурью горшочек с какой-то желтой пастой, которую он предложил мазать на печенье.Пока он отсутствовал, Джанасек подтолкнул пустые кружки к Гвен.— Налей, — приказал он голосом, не терпящим возражений, и повернулся к Дерку.— Насколько я знаю, вы были первым мужчиной в ее жизни, — сказал он, пока Гвен наливала пиво. — Вы оставили ее с неимоверным количеством отвратительных привычек. Я вправе потребовать удовлетворения.Дерк растерялся.Гвен наполнила пивом три кружки из четырех. Одну она подвинула к месту Викари, вторую — Дерку, из третьей не спеша сделала большой глоток. Затем вытерла губы тыльной стороной руки, улыбнулась Джанасеку и вручила ему пустую кружку.— Если ты намереваешься угрожать бедному Дерку из-за моих привычек, — сказала она, — то мне придется потребовать удовлетворения у Джаана за все те долгие годы, что я терпела твои.Джанасек нахмурился, повертел в руках пустую кружку.— Сука-бетейн, — спокойно произнес он, как будто это было в порядке вещей, и налил себе пива.Тут же вернулся Викари, сел за стол, шумно отхлебнул из своей кружки. Все приступили к еде. Дерк вскоре обнаружил, что ему нравится пить пиво на завтрак. По вкусу пришлось ему и печенье, намазанное толстым слоем сладкой пасты. Мясо было суховатым.За едой Джанасек и Викари задавали Дерку вопросы, а Гвен сидела со смущенным видом и почти не разговаривала. Двое кавалаанцев являли собой достойное внимания зрелище: они были похожи внешне, но вели себя по-разному. Джаан Викари при разговоре наклонялся вперед (как и прежде, ворот его рубашки был распахнут), время от времени он рассеянно позевывал и почесывался, выражал дружескую заинтересованность всем своим видом, часто улыбался. Он выглядел менее напряженным, чем при первом разговоре на крыше, но все же производил впечатление осторожного, скрытного человека, которому нужно делать над собой определенное усилие, чтобы расслабиться. Даже отступления от формальностей — улыбки, жесты — казались хорошо рассчитанными и продуманными. Гарс Джанасек, хотя и сидел прямее, чем Викари, не почесывался и соблюдал формальную учтивость кавалаанской речи, казался раскрепощенным, как человек, которому не в тягость ограничения, накладываемые обществом, и которому даже в голову не приходит пытаться от них освободиться. Его речь была живой и полной колкостей, которые сыпались, как искры от махового колеса, и большая их часть предназначалась Гвен. Некоторые она парировала, но защита ее была слабой, Джанасек владел игрой лучше. Чаще это была игра в поддавки, дружеское подшучивание, хотя иногда Дерк улавливал в их перепалке интонации настоящей ненависти. В такие моменты Викари хмурил брови.Когда Дерк упомянул о Прометее, на котором он провел год, Джанасек сразу ухватился за эту тему.— Скажите, т'Лариен, — спросил он, — считаете ли вы Измененных людей людьми?— Конечно, — ответил Дерк. — Они — люди Империи Земли, поселившиеся на Прометее во время войны. Современные прометейцы — потомки воинов, служивших в Экологическом Корпусе.— Фактически это так, но я с вами не согласен, — возразил Джанасек. — Они слишком много манипулировали с собственными генами и изменили их настолько, что утратили право называть себя людьми. Разве можно считать людьми существ, летающих, как драконы, живущих под водой, способных дышать ядами, видеть в темноте, как хрууны, имеющих четыре руки. А эти двуполые, лишенные чувствительности существа, предназначенные для воспроизведения потомства? Нет, они — не люди. Вернее, нелюди.— Нет, — возразил Дерк. — Я много раз слышал слово «нелюдь». На всех планетах оно употребляется в просторечии для обозначения человеческих мутантов, настолько изменившихся, что они уже не могут скрещиваться с человеком. Но прометейцы соблюдали осторожность, чтобы этого не допустить. Их правящие касты совершенно нормальны, вы знаете — в себе они допускали лишь небольшие изменения генотипа ради долголетия и тому подобного, — так вот, как вам, наверное, известно, они регулярно устраивают налеты на Рианнон и Тисрок за обычными, по-земному нормальными людьми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18