А сейчас хватит серьёзных разговоров, сегодня праздник. Пойдём.
Тьиарин улыбнулся.
— Вон там в дротики играют. Спорим, я больше очков выбью?
— Даже не мечтайте, владыка. Я всё-таки бывший геометрик.
— Ха, — Тьиарин прямо лучился предвкушением победы, — так это не метательный нож спецуры, а дротик. В чём вы, Вячеслав Андреевич, сейчас и убедитесь.
* * *
Как всегда во время натурных съёмок, Жерар, пока в руках была камера, не замечал ничего вокруг, ни жары, ни холода, ни дождя. Но стоило отложить фотоаппарат, как июльское пекло обрушилось на голову словно мешок с песком. Едва под тент заполз.
— Опять кепку забыл, — хмуро буркнул Слав. — Доиграешься.
— В следующий раз обязательно надену, — пообещал Жерар. — У тебя когда защита диплома?
— Послезавтра.
— И ты будешь не студент, а дипломированный специалист.
— Ага, — рассеянно ответил Слав. — Дегре идёт.
— Какого чёрта ему надо? — насупился Жерар. Только что появилась замечательная идея, нетерпелось воплотить, а тут принесло зануду, часа два трындеть будет.
— Я быстро, — сказал вместо приветствия наученный горьким опытом Дегре. С Жерара станется и послать по очень экзотичному адресу, фотохудожник не терпел, когда прерывали съёмки. — Я получил информацию, что акции госконцерна Лихтенштейна скоро резко поднимутся в цене. Вы хотите их купить?
— А информация надёжная? — засомневался Жерар. — Предприятие успешное, но с чего бы акциям резко дорожать?
— С того, — вмешался Слав, — что они начинают выпуск очень интересной вещички.
— Вы так хорошо знаете это предприятие? — снисходительно сказал Дегре.
«И когда он только поумнеет? — подумал Жерар. — Каждый раз в одну и ту же лужу шлёпается, а всё мало».
— Нет, — ответил Слав. — Представление о концерне у меня довольно смутное. Зато я хорошо знаю одного из генеральных конструкторов. — Слав объяснил, что за товар вскоре появится на рынке. Дерге слушал с разинутым от изумления ртом. Как и Жерар.
— Но это означает конец власти орденов, — еле выговорил адвокат.
— Нет, — усмехнулся Слав, — власть орденов рухнет ещё не скоро, лет пятьдесят продержится. Ордена сильны и богаты. Но первый серьёзный удар по ним нанесёт именно «Альфа». И примерно на полгода акции госконцерна Лихтенштейна будут самыми дорогими на рынке.
— Почему только полгода? — не понял Дегре.
— Потому что через полгода, если не раньше, конкуренты завалят потребителя модификациями «Альфы». Так что титул монополиста Лихтенштейну не грозит.
— Полгода — тоже неплохо, — решил адвокат. — Акции надо брать. — Он сунул Жерару бумаги на подпись и умчался в контору.
Жерар, пока не появился ещё кто-нибудь с головоломными новостями, схватился за камеру, Славян едва успел ему кепку надеть.
ЭПИЛОГ.
Захарьева, главный бухгалтер птицеводческого совхоза близ Тулы, высокая статная сорокадвухлетняя брюнетка, с ненавистью посмотрела на телефон. Председатель вызывать изволит. Ну и о чём с ним говорить? О пустом, как его черепная коробка, бюджете совхоза? Но обиду демонстрировать настроения не было и к председателю зашла.
Председатель Громов, пухленький, шарообразный, подвижный как ртуть шатен, ровесник Захарьевой, не метался, как обычно, по кабинету, а сидел за столом и блаженно улыбался. Захарьева одарила его мрачным взглядом.
— Когда ты бухтела, — сказал он, — что я зря два новых цеха построил, что у совхоза теперь денег нет, я тебе что говорил? Я говорил, что деньги будут. Вот они, родимые! — Громов помахал чеком.
— Ты что, банк ограбил и или в рулетку выиграл?
— Я землю продал.
— Какую ещё землю? — удивилась бухгалтер. Пригодной к продаже земли, да и непригодной, у совхоза нет, — другая специализация. Спустя мгновение Захарьева сообразила: — Так ты тот пустырь продал? Что ж за дурак на него позарился?
— Ну ты это зря, — обиделся Громов. — Я дерьмом не торгую. Земля запущенная, но под фруктовый сад очень хороша. Если новый хозяин сумет привести её в достойный вид…
— Кто такой? — настроение Захарьевой понемногу улучшалось, она всё нежнее посматривала на чек.
— Свежеодипломленный агрохимик. Ничего так парень, видно, что руки работы не боятся.
— Подожди-подожди, это тот, что позавчера на пустыре в строительном вагончике поселился? Я тебе ещё сказать хотела, чтоб турнул его оттуда, бомжару.
— Нет, это новый землевладелец, — ответил председатель. — А вагончик — временно. Сегодня строиться начинает, до холодов надеется успеть.
— Тогда пусть у нас бригаду наймёт. Ребята хорошие, не пьют, работают на совесть. И деньги совхозу опять-таки пойдут.
— Он обещал подумать.
— Подумать обещал! — ядовито передразнила Захарьева. — Рекламщик фигов. Ладно, я сама с ним поговорю. — Бухгалтер влюблено глянула на чек. — Ну а что он за человек, сосед новый?
— Да вроде ничего, нормальный человек. Двадцать три года, наш университет закончил, ездил на заработки за границу, приехал — доучился и землю купил. Будет у нас теперь садоводческое хозяйство в соседях.
— Ну и дай бог ему всего хорошего, — кивнула Захарьева. — Главное, что не загородный бордель. Хоть смотреть на всякую мерзость не придётся.
— И то верно. Танюшка моя уже глаз на него положила.
— А он?
— Он… Ты покажи мне мужика, которому Танюшка не понравится. — Громов выругался.
— Ну и что тебе опять не так? — ответила Захарьева. — Серьёзный парень, с руками, высшее образование. И деньги есть. Или она у тебя ветврачом стала, чтобы за полудурка выйти, у которого мозгов не хватило, чтобы на штукатура толком выучиться?
— Да я ничего. Только ты ведь его видела. Моя Танюшка любой конкурс красоты выиграет, а он… Глянуть не на что, мосластый, рыжий, морда конопатая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172