А для всяких ревнителей этикета с обычаями и блюстителей тарго есть отличная отмазка — благодарственное деяние. Вы ведь спасли меня от бандитов, вывели из ужасного каменного лабиринта. Так что я должна вам два обеда.
— Нет, Элайвен, это невозможно.
— Не пугайтесь, — проницательно улыбнулась Элайвен. — Устраивать официальную трапезу я не буду. Пообедаем вдвоём. Пошли.
— Вы так мне доверяете, что разделите с вышвырком хлеб?
— Друг Славяна плохим людем быть не может, — с безоглядной уверенностью влюблённой повторила она.
— Да что ты о нём знаешь! — не выдержал Дариэль. — Лаурин, Славян — выворотень!
— Что? — не поняла девушка. Дариэль объяснил.
— Так вот почему он никому не позволяет себя любить, — сказала она. Верхушки ушей отогнулись под прямым углом, кончики беспомощно обвисли. — Боится причинить боль своими бедами. Вот почему подпускает к себе только тех, кому он безразличен — вроде Габриелы. Дариэль, ну почему мир так несправедлив, почему судьба так жестока с хорошими людьми?
— С людьми? Он выворотень.
— Кто-то минут десять назад упрекал меня за полное нежелание думать, — ехидно сказала Лаурин. — А сам думать никогда не пробовал? Дариэль, ну как техносторнец с нулевыми способностями к магии может быть выворотнем? Ведь это волшебник, который практикует самую тёмную и жестокую чёрную магию, которая запрещена всеми волшебническими законами. Всё верно, начинающим волшебникам она неизбежно уродует тело, выворачивает естество, но человеки рождаются с уродствами и сами по себе, просто так. Особенно на Технической стороне, там ведь нет защитной магии для беременных женщин. А ты что, не знал?
— Не знал… Я вообще мало что о них знаю. — Дариэль прикоснулся кончиками пальцев к лицу. Такое ощущение, словно его прилюдно ни за что ни за просто отхлестали по щекам. — Ты хочешь сказать, что у человеков уродство бывает… — он запнулся и еле выговорил невозможное слово: — …безвинно?!
— Да.
Подлый мир, в котором творятся такие гнусности, качнулся и вознамерился уплыть.
— Почему? — спросил он только для того, чтобы не молчать, чтобы окончательно не лишиться рассудка.
— По-разному, — ответила Лаурин. — Вот у Славяна мать отравилась во время аварии на химзаводе. Славян калекой родился, — голос у неё дрогнул, — а мать вскоре заболела и умерла. У тебя зеркало связи есть?
— Откуда?
— Ну мало ли… Пошли быстрее, Славяну только из дома можно отзеркалить, моё зеркало в дождевике осталось, у него.
— Зачем? — не понял Дариэль, полумёртвый от потрясения разум отказывался соображать.
— Узнать, всё ли в порядке. Ты говорил, он заболел?
— Да, но это быстро кончается.
— Ещё как быстро. Причём в обе стороны.
— Какие обе?
— Болезнь либо отступит, либо убьёт.
— Что?! — не понял Дариэль. Не хотел понимать.
— Успокойся, — Лаурин сжала ему плечи. — Не кричи. Если бы случилось что-то по-настоящему плохое, я бы почувствовала.
— Правда?
— Конечно. Связь, несмотря на все его старания, держится. По-настоящему плохое я почувствую. Сегодняшний приступ я почувствовала. Потому и прозевала тех гадёнышей, не до них было. Со Славяном пока всё хорошо. Пойдём.
Дариэль безвольно шёл за девушкой. Подлый и гнусный мир потихоньку обретал привычную устойчивость и краски. Ожил и разум. Пришло осознание содеянного.
— Какая же я мразь! — Ноги у Дариэля подогнулись, он склонился к коленям, спрятал лицо в ладонях. — Какая же я мразь! — повторил Дариэль. — Осёл длинноухий. Почему я не сдох тогда в парке?
Лаурин села рядом с ним, прямо на асфальт, погладила по волосам.
— Что случилось?
Он рассказал всё — о суде, о побеге, об эльфийской банде. И о Славяне. Странно и невероятно, но только домашняя девочка Лаурин, балованная и наивная, поняла всё до конца. И легко выделила главное:
— Но ведь ты ничего не знал. Поговори с ним, объясни. Славян поймёт.
— Нет. Дряни в его жизни хватает и без меня.
ГЛАВА 2. ДЕЛА ОРДЕНСКИЕ
Забавное местечко — Срединная сторона. Не магия, не техно, а так, межеумочность какая-то. Электричества, в привычном Славяну виде, здесь нет, все электроприборы работают от жидких силокристаллов с Магической стороны. Устройство нехитрое: пластиковая банка с бесцветным мутным желеподобным веществом накрыта обычной электорозеткой — двойной, тройной, одинарной. Втыкай штепсель и наслаждайся благами технократической цивилизации — телевизором, холодильником, компьютером.
На первый взгляд удобно, проводка не нужна. Только вот горят и розетки, и штепселя на Срединной стороне едва ли не каждую неделю, электрик без работы не останется никогда.
— Вот и всё, — сказал Славян и воткнул вилку телевизора в розетку. — Готово. Принимай работу.
Эрвин, приятель Славяна, серокрылый вампир, включил телевизор. На экране выводила блюз обольстительная гоблинка в сильно открытом серебристом платье — чернокожая, рыжеволосая, остроухая, но острие развёрнуто не к макушке, как у хелефайев, а к затылку. И гоблинские уши неподвижны, как и у человеков.
— Красивая, — с одобрением сказал Эрвин. — На мачеху похожа.
— Под неё и закашивает, — ответил Славян.
Портреты Карни, второй жены Эрвинового отца, украшали лучшие картинные галереи Срединной и Магической сторон, написать портрет очаровательницы стремились многие художники.
Всего несколькими сантиметрами левее певицы рухнула плохо закреплённая лампа, девушка взвизгнула и разразилась потоком отборной гоблинско-французской брани. На экран въехал щит с надписью «Технические неполадки», кто-то завопил: «Звук, убрать звук!!!».
Почему-то на Срединной и Магической сторонах невозможна видеозапись, получается только фотография, и все телепередачи идут в прямом эфире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172