Гвирдиос, как и все языки волшебных рас, уникален, сам по себе…
— Но ты его откуда знаешь? — перебил Вальтер.
— Были знакомые зомбаки, выучил, — просто, как о само собой разумеющемся, ответил Иван. — Может, отпустишь? — попытался высвободиться.
Но Вальтер ухватил ещё крепче.
— Продолжай! Почему ещё ты считаешь зомбаков волшебной расой?
— Долгожительство. Высокая регенерация, даже больше вампирской. Сила, скорость реакции втрое выше человеческих… Да что я тебе объясняю, учу рыбу плавать? — рассердился человек. — Сам не знаешь, почему ты волшебная раса? — Он высвободился боевым Соколиным вывертом. Подобрал кисть, опять начал красить стену. Обернулся к Вальтеру и добавил: — А самое главное — все волшебные расы малость свихнутые.
— Волшебные расы живут в долинах.
— Вот за что вас, зомбаков, уважаю — хватает смелости не прятаться за чарокамным кругом.
Невероятные слова отдались в ушах колокольным звоном. А человек опять красит стену, пропади она совсем. Вальтер осторожно подошёл к нему, пригляделся. Да нет, вроде обычный человек, не призрак и не галлюцинация. И на безумца не похож.
Он схватил Ивана за плечо, резко повернул к себе, так, что тот едва не упал.
— Поклянись! — потребовал Вальтер. — Клянись пред изначалием.
Человек удивлённо хлопал глазами.
— В чём?
— В том, что ты, человек, считаешь нас, зомбаков, волшебной расой. Что уважаешь. Клянись!
— Да пожалуйста, — в зеленовато-коричневых, яшмовых глазах Ивана посверкивали солнечные искорки, ситуация забавляла. Но на смертной клятве солгать невозможно.
— Клянись, — тихо сказал зомбак.
Человек посерьёзнел, искорки исчезли, глаза стали спокойно-отрешёнными, взгляд сосредоточенный и рассеянный одновременно, как у воина перед решающей битвой — Вальтер невольно разжал пальцы и попятился.
— Клянусь пред изначалием, — уверенно сказал Иван, — что все поступки зомбаков, которым я был свидетелем за неделю моей жизни в деревне Белая Рыба, считаю правильными и достойными уважения. Клянусь, что считаю зомбаков волшебной расой. Клянусь, что решение зомбаков жить в большом мире, а не прятаться в волшебных долинах, считаю отважным и уважаемым. — Человек рассмеялся, в глазах опять сияли искорки, и спросил: — Теперь твоя душенька довольна?
Смотреть на человека Вальтер боялся и с преувеличенным тщанием принялся красить стену.
— У нас нет души, — ответил через несколько взмахов кисти. — Мы живые убитые. Знаешь ведь, как зомбаков делают — сначала убьют, потом воскресят модифицированным. Переделанными.
— Либо живые, — сказал Иван, — либо убитые. И то и другое сразу не бывает. Раз что-то делаешь, значит живой. Мертвяки только лежат да смердят. А живыми убитыми в Земле Кемет рабов называли. Тех, кто не живёт, а только существует.
— Земля Кемет — это Древний Египет? — уточнил Вальтер. — Ты говоришь как вампир.
— Привык, — слегка смутился Иван. — У меня друзья-вампиры всегда говорят «Земля Кемет», ну и я привык.
— Странно ты себе знакомства выбираешь — вампиры, зомбаки.
— Гоблины, хелефайи, человеки, гномы. Все, кто живёт в мире.
— В каком смысле? — глянул на него Вальтер.
— В обоих.
Зомбак долил в баночку краски.
— Живые убитые… — повторил он. — Ты действительно думаешь, что мы можем считать себя живыми? Ведь мы — сделанные.
— Остальные волшебные расы тоже не на пальме выросли. Однако не смущаются.
— Но человеки…
— Но человеков ты можешь назвать сырьём, — перебил Иван. — Заготовками для более совершенных зомбаков. Но у тебя и твоих соплеменников хватает ума и порядочности называть нас людьми.
Иван опять красит стену — ровно и аккуратно. Словно и не ведётся самый странный разговор в жизни Вальтера — и прошлой, и нынешней. Ему что, такие беседы не в диковинку?
— А душа? — спросил Вальтер. — Я могу сказать, что у меня есть душа?
— Это тебе решать. Если считаешь, что она тебе нужна, значит есть. Не нужна — нету.
— А у тебя душа есть?
— Раньше была. А теперь — не знаю. Скорее нет, чем есть. Сгорела.
Вальтер настороженно глянул на человека. Заявленьице.
— Иван, а кем ты был в прошлой жизни?
— Агрономом. Точнее — студентом.
Откуда прошлая жизнь у зомбака, понятно. Но у человека она появляется, только если происходит нечто, раскалывающее жизнь на «до» и «после».
Иван докрасил стену, перешёл к следующей. Всё те же спокойные, ровные, уверенные движения. Вальтеру бы сотую долю такой уверенности. Но то, что Иван говорит…
И не лжет.
Что же с тобой случилось, человек? Почему ты совсем один?
— А кто ты сейчас? — спросил зомбак.
— Именно это я и пытаюсь решить. Кто я такой сейчас, и кем я стану дальше.
— Трудные вопросы, — проговорил Вальтер.
— Но отвечать-то надо.
Иван глянул на часы. Приближалась сиеста.
— Иди уж, — сказал Вальтер. — Сам докрашу.
Иван смутился, стал ещё аккуратнее водить кистью.
— Иди, — повторил Вальтер. — Не заставляй свою женщину ждать.
Парень ответил благодарной улыбкой, быстро оттёр руки, метнулся к сходням.
— Постой, — окликнул Вальтер. — На счёт твоих вопросов… Могу немного подсказать. Правда, только на счёт себя и Алисы, но это ведь лучше, чем совсем ничего, верно? И для меня, и для неё ты морской товарищ. Тебе можно доверять и в бурю, и в штиль, и в большой лов. Нам ты тоже можешь доверять во всех трёх морских судьбах. Клянусь пред изначалием.
— Спасибо, — ответил человек. И ушёл. Всё правильно, после таких слов каждый должен немного побыть один.
Зомбак взялся за кисть.
* * *
По обычаям Средин-Мадагаскарских моряков, корабль на воду спускают на закате. После всю ночь празднуют, а на рассвете выходят в первое плаванье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172