До свиданья. Пошли, Хаким.
— Досточтимый воин, — остановил его староста.
— Да?
— Тебе, пришлецу, легко рассуждать! — взорвался староста. — Болтаешься, как перекати поле, а нам здесь жить. Люди Джаббара пожгут наши поля, перережут скот, разрушат дома и нам опять придётся идти в пустыню. А есть ещё гурьба Киалинга, Сайло, Мбебра… Что мы сделаем против них всех?
— Люди? — насторожился Славян. — Так у Джаббара в гурьбе не только человеки?
— Там всех полно. Человеки, гномы, гоблины, хелефайи.
— Так значит в Датьеркене живут не только гоблины?
— Там, — показал староста, — деревня хелефайев. Вон там — гномы. Дальше — человеки. А там — ещё гоблины. Новые, из пришлых.
Со времён гибели Пинемаса гоблины кочуют по пустыням, но стоит хотя бы одному людю из племени уронить в землю зерно или воткнуть саженец — всё племя осядет. Если гоблины забредали в пригодную для земледелия местность, они оставались там навсегда.
— А вы, — сказал Тзваге Славян, — стало быть, из старых, и со всякой свежеосевшей шалупенью дел иметь не хотите.
— Нашей деревне четыреста лет, — спесиво ответил гоблин.
— С чем вас и поздравляю. Четыреста лет кланяться разным Джаббарам — достижение великое.
Славян подошёл у Хакиму.
— С этими всё ясно. Пошли посмотрим, что у других.
— Думаю, тоже самое. Алекс, что ты хочешь?
— Пока не знаю… — медленно проговорил он. — Для начала осмотреть все ближайшие деревни.
— Досточтимые воины, — осторожно подошёл к ним староста, поклонился с угодливой улыбочкой, — тридцать… Тридцать серебрянок каждому.
Хаким неуверенно глянул на Славяна. Для двух весёлодворских бойцов разбойничья шайка противник нетрудный, а тридцать серебрянок — огромные деньги, в пустыне их обладатель может считаться господином богатства. Можно купить пять верблюдов, два десятка овец и раба — следить за скотиной.
— Как хочешь, — ответил Славян. — Я иду к гномам.
— Почему к ним?
— Ближе всех.
До вечера они побывали во всех окрестных деревнях. Ночевать, по просьбе Хакима, остались в хелефайской, очень ему хотелось повнимательнее рассмотреть Старшую из волшебных рас. Как и говорил Славян, ничем особенным от человеков они не отличались. А вот дома хелефайские Хакиму понравились — красивые и необычные, не похожи ни на что знакомое. По-арабски большинство хелефайев говорили свободно, но вести беседы с пришельцами не желали.
На ночлег их пустила красивая даже по хелефайским меркам кареглазая дарко — никто другой не решился. Имя показалось Хакиму знакомым.
— Лиовен ар-Доэрин ли-Куллир, — задумчиво повторил он. Чего-то не хватало. — Названия долины! — сообразил он. — Альирьиен-шен. Должно быть ещё Альирьиен-шен. — И с изумлением посмотрел на девушку.
— Да, — спокойно ответила хелефайна, только кончики ушей повернулись вперёд, — я та самая Лиовен-кровосмесительница, альирьиенская вышвыркиня. — И с вызовом глянула на человеков. — Но приставать не советую. Можете без причиндалов остаться.
Хаким склонился в глубоком поклоне. Славян последовал его примеру.
— Благодарю аллаха, что могу отдать вам свое почтение, госпожа, — сказал Хаким.
— Примите мою благодарность, — ответила дарко.
На утро их разбудили крики под окном. Слов Хаким не понимал, но угрожающий тон не узнать нельзя.
— Алекс, — сказал он Славяну, — это ведь против нас.
— Скоро ещё гномы подойдут, и обе гоблинские деревни. Я попросил Лиовен сказать им всем, что к вечеру объединённые силы Джаббара, Киалинга, Сайло и Мбебра нападут на деревни.
— И это правда? — вскочил с кровати Хаким.
— Это очень большая вероятность.
— Проще говоря — враньё. Зачем?!
— Долину необходимо объединить, — сказал Славян. — А в таком состоянии они смогут объединиться только против кого-то.
— Ты хочешь пойти с долинниками против Весёлого Двора? — не поверил Хаким.
— Да. К анэршы нам добраться не дадут. У Ховена слишком хорошие перехватчики, именно поэтому из крепости ещё никто не убегал. Вторгнуться в волшебную долину рыцари не решатся, но дозор у её границ оставят.
Крики грянули сильнее. Славян довольно улыбнулся, встал с кровати, глянул в окно.
— Не бойся, — успокоил он Хакима. — Сейчас шпендики заявятся, и эльфам станет не до нас. Как только с ними разберутся — гобла пожалует, сразу две деревни. Так что мы успеем спокойно принять душ, позавтракать и переодеться. Лиовен обещала купить в человеческой деревне шорты и футболки. К тому времени все малость подустанут от воплей, окончательно себя запутают, и будут ждать того, кто объяснит им, что дальше будет, и что им делать. Вот мы спокойно растолкуем, кто, что, когда и где.
— Ты не сказал, что придут человеки, — заметил Хаким.
— Так их и не звали. Они ничего не знают.
— Почему?
— Волшебные расы худо-бедно смогут объединиться и сами, — объяснил Славян, — а человеков в Союз придётся заманивать хитростью. Они никому не верят, и затянуть их можно только за недоверие. Бесполезно расписывать выгоды объединения, заверять в своей честности. Так что о Союзе они разузнают сами, и сами потребуют принять их, побоятся, что волшебные расы могут объединиться против них.
— Сл… Алекс, но как ты собираешься брать Весёлый Двор с толпой крестьян, которые горстке бандюганов боятся дать отпор?
— Это сейчас боятся. К вечеру всё изменится. Они способны на гораздо большее, чем приучили себя думать. Как, впрочем, и мы все…
— Но… Весёлый Двор — это такая неодолимая сила… Что мы сможем?
От взгляда Славяна Хаким попятился, прижался к стене. Это был даже не взгляд смерти. Что смерть — тощая старая дура с копьём, нанизывает на него жизни, которые и без того не могут держаться в теле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172