Тоник попытался встать на ноги, но услышал под собой треск проламывающегося борта. Следующая волна, как в замедленной съемке, шарахнула в обнажившееся днище, разбившись на миллионы мелких брызг. Тоник отскочил, упал на камни, перекатился вбок, уворачиваясь. Тут же его накрыло волной, но сейчас это было неважно. Рядом с грохотом ударила по скале мачта, свистнул над самым ухом оборвавшийся штаг. Яхта замерла в неустойчивом положении — и вдруг со скрежетом поползла.
С трудом поднявшись на ноги, Тоник метнулся к «Лилии». Схватился за борт, но тут же отпустил и в ужасе попятился.
Камни, на которых она сидела, подымались из глубины, как гигантские зубы. Они вертикально уходили вниз, и дна под ними Тоник не увидел. Туда и соскальзывала снявшаяся со скал яхта. Соскальзывала медленно, постепенно набирая воду через пробоину и смятый борт…
Туда же волна тащила Тоника. Он отступил еще на шаг назад, споткнулся, сел, широко раскрытыми глазами глядя на «Лилию». Вцепился в камни. Изнутри яхты к закрытому, забранному плексигласом форлюку всплыла иконка святого Николы Угодника — это последнее, что видел Тоник. А потом яхта быстро пропала с глаз, погрузившись в глубину, унося с собой тело Женьки…
Вокруг по-прежнему — только шторм, чистое небо и кинжальный ветер. Стоя на зубце, Тоник понимал: это конец. Он уже так окоченел, что дальше некуда. И каждая новая волна убивает остатки чувств, и холод отступает, а пошевелиться невозможно…
Никто не пришел за терпящими бедствие. Никто не вернулся за теми, кого предали. Они останутся тут навсегда — девушка в холодной глубине и парень на скале над нею, словно охраняющий ее вечный сон. Парень, неподвижным взглядом провожающий последний в своей жизни закат…
…Белый шквал двигался от центра озера по спирали, по все расширяющемуся кругу, и нес с собой страшный, гибельный шторм. Когда он достиг двух одиноко торчащих посреди озера зубцов и затопил их взбесившейся волной, на них уже никого не было…
4
Трое путников остановились, потому что не знали, куда двигаться дальше в густом тумане. Он застыл со всех сторон, словно жемчужные стены просторной комнаты. Сквозь эти полупрозрачные стены проступали очертания высоких деревьев. Внизу туман вился, как ковер, скрывая землю и их ступни. Над головами он редел; там, будто в иллюминаторе, виднелось мутноватое светло-бирюзовое небо. Путники держались за руки, и девочка пыталась понять, почему ей так тревожно. Скорее всего, она слишком устала. В полной тишине отчетливо звучал шепот — но парни его не слышали.
Загадочный печальный шепот, словно кто-то звал ее из-за ближайших деревьев, едва видимых в сплошном белом молоке. Или это тихо напевал ветер, но никто не ощущал и дуновения…
— Я пойду искать дорогу, — произнес один из парней. Голос его прозвучал глухо, едва слышно. И слышалась девочке в этом голосе смертельная тоска, словно только сегодня он потерял кого-то, кто был ему важнее всех на свете… будто мечется он, пытаясь найти это существо, — а иначе и жить не стоит…
Наверное, именно такое чувство ведет через туман в неизвестность всех троих. Девочке тоже не дает покоя тяжелая, беспокойная тоска.
Она ответила:
— Лучше будет, если мы пойдем все вместе. Второй парень, завязав шнурок, выпрямился и выжидательно уставился на них:
— В какую сторону идти?
— Туда, — махнул рукой вправо первый парень.
— Туда, — девочка одновременно указала подбородком влево.
Увидев замешательство на лице приятеля, она серьезно сказала:
— Вы прислушайтесь. Слева, наверное, море…
Почему именно к морю? Они смотрели на нее молча, и девочка со страхом отметила, какие странные у них глаза. Мертвые, холодные, без выражения. Может быть, и у нее такие же? Или кажется? Но если они живые, то почему не слышат шепота? Или это она сошла с ума?
— Хорошо, идем налево, — кивнул первый парень. — Идем хоть куда-нибудь.
Еще можно было различить, что они двигаются по вытянутой поляне, окруженной со всех сторон высокими деревьями. И откуда-то сзади, из-за этих деревьев до них докатился жалобный крик. Тонкий, пронзительный, какой-то заячий голос — от него застывала кровь в жилах. Только что кто-то погиб… Друзья тревожно переглянулись, потом девочка выразила общую мысль:
— Нам же туда не надо, правда?!
Туман низко висел над землей, он стремительно сгущался, окутав все непроницаемым одеялом, — и только над головами сохранялась бледная синева. Вот уже и края поляны исчезли. Голоса зазвучали глухо, как в пещере, и лучше было перейти на шепот. Он смешается с тем шепотом, который постоянно слышит девочка. На расстоянии вытянутой руки кисть ее почти не видна, она скрыта за миллионами еле видимых мельчайших капелек. Один из парней налетел на дерево и остановился. Выдохнул:
— Бесполезно…
— Надо сосредоточиться, — ответила девочка. Ее лица никто не видел, но они слышали ее голос. В голосе звучала тревога. — Еще надо взять друг друга за руки, иначе потеряемся.
— Лучше не за руки, а за какие-нибудь веревочки… например, шнурки, — предложил второй парень. Ему почему-то было очень страшно прикасаться к ледяной коже своих спутников.
— Правильно, — согласился с ним первый. — Чтобы оставалась хоть какая-то возможность маневра. Только шнурки ни к чему. У меня есть шкертики.
Они сошлись вплотную, и каждый подумал, что судьба сводит их, еле знакомых друг с другом, в каком-то страшном, непонятном испытании. Почему еле знакомых? Никто не мог сказать о своих спутниках ничего — кроме того, что они вместе бродят здесь какое-то время. Не стоит сейчас об этом думать. Парень достал небольшие веревочки, каждая — метра по полтора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97