— Эриксон улыбнулся. — В ваших поступках чувствуется гораздо меньше уверенности, чем в ваших словах.
На какое-то мгновение воцарилась тишина, прежде чем последовал ответ.
— Я уже совершал ошибки раньше, — произнес Тамбу наконец.
— И достаточно часто, чтобы оставить раз и навсегда идею о собственной непогрешимости. Напротив, я обязан приложить все усилия, чтобы оградить себя от возможных случайностей. Ну а теперь не пора ли нам приступить к интервью? Хотя я и постарался выделить заранее время для этой встречи, есть множество неотложных дел, которые требуют моего внимания, и я не берусь судить, как долго мы сможем беседовать с вами, пока меня не отвлекут более насущные проблемы.
— Да, конечно, — с готовностью согласился Эриксон, который был рад вновь вернуться к своей привычной роли интервьюера. — Прежде всего мне хотелось бы спросить вас, почему человек с вашим незаурядным умом и способностями избрал путь войны и покорения Вселенной, вместо того чтобы, найти себе место в рамках существующего строя?
— Исключительно по соображениям выгоды. Задумайтесь на минуту, и вы сможете припомнить немало людей, столь же умных и столь же безжалостных, как я, в рамках вашего так называемого существующего строя. Как вы сами отметили, они весьма успешно поднялись до вершин влияния, богатства и власти. Я немногим отличаюсь от них — просто я предпочел для себя то поле деятельности, где почти или совсем не было конкуренции. Зачем было пробираться вверх по иерархической лестнице, когда, сделав всего лишь один-единственный шаг в сторону, я мог создать свою собственную иерархическую структуру во главе с самим собой и с самого начала вести свои дела так, как угодно мне, вместо того чтобы подчиняться чужим правилам, пока мне не удастся подняться достаточно высоко, чтобы заявить о себе?
— Террор и насилие как образ жизни? — настаивал репортер.
— Мне кажется, что это слишком жестокий способ обеспечить свое существование в нашем мире.
— Террор и насилие… — задумчиво повторил Тамбу. — Да, пожалуй, вы можете назвать это так. Однако не кажется ли вам, мистер Эриксон, что то же самое можно сказать о действиях Оборонительного Альянса? И мой собственный флот, и флот Альянса добывают себе средства к существованию одним и тем же способом, предоставляя за определенную плату покровительство различным планетам. Альянс относит нас к числу тех угроз, от которых он призван защищать планеты. А в принципе это лишь игра слов! «Силы правопорядка» против «Власти террора». Возможно, я слишком упрощаю ситуацию, но не считаю подобный двойной стандарт оправданным.
— Значит, вы не находите ничего предосудительного в своих действиях? — спросил репортер.
— Пожалуйста, мистер Эриксон, оставьте эти ваши журналистские штучки и не приписывайте мне то, чего я не говорил. Я вовсе не утверждаю, будто не вижу в своих поступках ничего дурного, просто я не нахожу большой разницы между тактикой моих собственных сил и сил Альянса.
— Стало быть, вы считаете, что в данном конфликте именно вы — герой, а Оборонительный Альянс — просто сборище негодяев? — подсказал Эриксон.
— Мистер Эриксон, я уже однажды просил вас об этом, теперь же предупреждаю, — тон Тамбу был спокойным, но полным угрозы. — Не пытайтесь искажать смысл сказанных мною слов. Если я приведу довод или выражу мнение, на которые у вас есть что возразить, вы имеете полное право добавить свои комментарии на этот счет — либо по ходу встречи, либо в вашей статье. Однако не пытайтесь ставить мне в вину суждения, которые мне не принадлежат. Я уже проявил должное уважение к вам и вашему интеллекту, дав согласие на интервью. Будьте и вы так добры оказать мне ответную любезность, памятуя о том, что в этом интервью вы имеете дело не с каким-нибудь тугодумом-чиновником с заштатной планеты, и ведите себя соответственно.
— Да, сэр, впредь я не забуду об этом, — пообещал репортер, внутренне успокаиваясь. Следовало более умело маскировать свои мысли и чувства, задавая вопросы.
— Надеюсь, что так. Все же вы затронули одну очень любопытную тему. Старая романтическая концепция героев и негодяев, «хороших» и «плохих» парней… Возможно, мне бы это даже показалось забавным, если б я не думал, что вы на самом деле верите в весь этот вздор. Это проявляется во всех написанных вами материалах, а я давно уже испытывал желание увидеться с кем-то, кто действительно верит в существование героев. Вот главная причина, по которой я согласился дать вам интервью — предоставить шанс встретиться с негодяем.
— Видите ли, я… — начал было Эриксон, но Тамбу прервал его.
— Нет ни героев, ни негодяев, мистер Эриксон. — В голосе Тамбу неожиданно зазвучали холодные нотки. — Есть только люди — мужчины и женщины, в жизни которых постоянно чередуются взлеты и падения. Если они на вашей стороне и им сопутствует успех, они становятся героями, если же они на стороне противника, их объявляют злодеями. Как видите, все предельно просто. Концепции вроде добра и зла существуют лишь как рациональные объяснения, искусственные логические построения, призванные скрыть наши истинные побуждения. Зла нет на свете. Никто не просыпается по утрам со словами: «Сегодня я обязательно должен пойти и совершить что-нибудь дурное» . Обычно действия людей строго последовательны и с их точки зрения вполне обоснованы. Только после того как дела приняли скверный оборот, их приписывают чьей-либо злой воле.
— Откровенно говоря, сэр, мне трудно с этим согласиться, — нахмурился Эриксон. На этот раз он заранее рассчитал свой выпад, тщательно выбрав подходящий момент, чтобы заставить собеседника разговориться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11