Малькольм погрузил пирожки на тележку, разложив их на поставленных одна на другую дощечках и укутав всю стопку шерстяной тряпкой, чтобы они не остыли.
Марго, получив приказ обращать внимание на детали, постаралась запомнить все, что она видела, но впечатлений было так много, что все они слились в одно сплошное пестрое месиво.
Наконец они выбрались из пропахшего рыбьей чешуей Биллингсгета и оказались на городских улицах. На запруженных народом мостовых Уоппинга Малькольм удивительно успешно распродавал угрей и пирожки. Но в красочном зазывном монологе Малькольма Марго едва понимала одно слово из четырех.
Марго закатила глаза.
— Надо же. Жуть какая. Неужто кто-нибудь может все это запомнить? И из чего хоть делают эту жижу? — спросила Марго, показывая на зеленую «подливку» на тележке.
— Соус из петрушки.
— Соус из петрушки? А-а. А я-то никак не могла сообразить, что бы это могло быть. — Она мысленно рисовала себе картины некой рыбачки-кокни, выращивающей плесень в чанах и добавляющей желатин.
— На самом деле он очень неплох. Не хотите ли попробовать нашего товара?
Марго страшно проголодалась.
— О нет, спасибо.
Малькольм все равно разрезал один пирожок и намазал его соусом из петрушки.
— Вам необходимо поесть. День сегодня холодный, а мы проведем на улицах много времени.
Она зажмурилась — и откусила кусок. Затем изумленно посмотрела на Малькольма:
— Эй, а ведь совсем неплохо!
Тот улыбнулся и с жадностью проглотил свой пирожок.
— У вас слишком цветущий вид. Немного втяните щеки. Вот так лучше… — Он зачерпнул пригоршню грязи и мазнул ею одну щеку Марго. — Да, вот так сойдет.
Марго задержала дыхание. Грязь воняла.
Он живописно измазал свою одежду и затем вымыл руки из бутылки, стоявшей на дне тележки.
— Наша следующая остановка — в Уайтчепеле. Будьте внимательны — это опасный район.
Дороги Уайтчепеля оказались на удивление широкими и до последнего дюйма забитыми фургонами и возами. Но позади главных улиц…
Самые запущенные трущобы Лондона представляли собой лишенное солнечного света скопление узких переулков, кривых, опасных улиц и двориков, на истоптанной грязной земле которых ничего не росло. Перенаселение заставило некоторых людей ютиться на захламленных лестницах. Грязь и глина хлюпали под ногами. Повсюду, куда ни смотрела Марго, она видела оборванных, грязных людей: спящих на ступеньках лестниц, на кучах мусора, в комнатах, двери которых настолько просели и плохо закрывались, что ей были видны пьяные мужчины и женщины, храпящие вповалку на ветхом тряпье. Вонь стояла ужасная. То здесь, то там мужчины и женщины открыто мочились на улицах.
Марго прошептала:
— Не здесь ли Джек…
Он оборвал ее:
— Нет пока, это случится позже в этом году. В августе.
Марго вздрогнула и впилась взглядом в патлатых, неряшливых женщин, гадая, какая из них может стать жертвой знаменитого убийцы-маньяка. От этой мысли ей стало неуютно. Она живо припомнила жестокие слова Кита Карсона, которыми он оценил ее шансы остаться в живых в этих трущобах. «Ну ладно, — нехотя признала она, — тут ты оказался прав».
Малькольм продал несколько угрей, в основном сонным женщинам, от одежды которых все еще разило их предыдущими ночными клиентами. Повсюду вонь человеческих испражнений, дешевого джина и гниющих отбросов поднималась над землей удушливым смрадом.
— Неужели все женщины в Уайтчепеле — проститутки? — прошептала Марго.
Малькольм отрицательно покачал головой:
— Не все. — Потом осторожным шепотом добавил: — В Лондоне около восьмидесяти тысяч шлюх, большинство из них стараются избежать голодной смерти. — Теперь Марго смогла оценить это утверждение по достоинству, как она не смогла бы сделать это всего два часа назад.
— Они так и остаются проститутками?
— Некоторые да, многие нет. Множество женщин ведут «веселую жизнь», как принято называть проституцию, лишь до тех пор, пока им не удается найти лучше оплачиваемую работу. К северо-западу отсюда, скажем, в районе Спитлфилдз, женщина может найти работу на швейных фабриках. Если ей не приходится кормить слишком много ртов, то тяжким трудом она сможет обеспечить себе существование, не возвращаясь снова на панель.
Они посмотрели на зевающую четырнадцатилетнюю девочку, которая с интересом осматривала Марго, оценивая «молодого человека» как возможного клиента даже в столь ранний утренний час. Она переключила внимание на Малькольма и улыбнулась.
— Покувыркаемся за пирожок?
Малькольм лишь покачал головой, и девчонка начала осыпать его отборной бранью.
Марго испытывала одновременно восторг и отвращение. Ей казалось, что она шагнула в живую пьесу, автор которой еще не придумал, чем эта пьеса должна кончиться. «Изучай свою роль, изучай окружение». Для того-то Кит и Малькольм отправили ее сюда: поучиться.
— Когда сразу столько женщин занимаются этой профессией, — задумчиво спросила Марго, — разве между ними не возникает свирепая конкуренция?
— Д-да… в некотором смысле. Официально, как вы понимаете, секс считается крайне вредным для здоровья. Ведущим к истощению физических и душевных сил. Но в глубине души наш щегольски одетый викторианский джентльмен считает секс своим прирожденным правом, и всякая женщина более низкого происхождения по сравнению с его собственным — для него законная добыча. В Лондоне проживает несколько миллионов душ, вспомните, не говоря уже о моряках. Не забудьте заглянуть в одиннадцатитомные личные воспоминания под названием «Моя частная жизнь», когда мы вернемся в библиотеку станции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165