Они и так были озабочены тем, что им придется столкнуться с неведомой и грозной организованной преступностью, а идея раздробить силы поразила их настолько, что лишила дара речи.
– Вы оденете… нашу форму… на людей, не состоящих в роте? И даже в Легионе?
Молчание нарушил Клыканини… и Шутт понял, что дело плохо. Гигант-волтрон был одним из самых верных его сторонников, который редко, почти никогда не сомневался в его приказах. Если Клык собирается расстроиться по поводу того, что посторонние будут нести службу в качестве легионеров, тогда Шутту надо побыстрее принять меры, пока остальная часть роты не взбунтовалась в открытую.
– Верно, Клыканини, – ответил он. – Я тоже не в восторге от этого, но именно так и придется поступить.
Он быстро окинул взглядом всех собравшихся и продолжал, не давая им задать дальнейшие вопросы.
– Вот что, прежде чем вы все наброситесь на меня, указывая на недостатки этой операции, позвольте указать вам на суть возникшей ситуации. Мы получили, вернее, на нас свалили, чертовски трудное задание. Я не просил о нем. Мы не просили о нем, но мы его получили. В общем-то, учитывая нелестное мнение о нас штаба, нечего этому и удивляться.
Эти слова вызвали в роте улыбки и подталкивания локтями. Когда-то считавшиеся неудачниками и отбросами Легиона, солдаты роты под командованием Шутта теперь даже испытывали некое извращенное чувство гордости своим положением изгоев.
– В основном, я уверен, генерал Блицкриг считает невозможным выполнить это задание и поручил его нам, предвкушая, что мы сядем в калошу.
В ответ на это заявление раздалось рычание нескольких легионеров, но Шутт быстро продолжал.
– Эй, возможно, он прав. Может быть, мы и не сможем предотвратить захват казино организованной преступностью, но сделаем все, что в наших силах. Помните, что я вам говорил, когда вступал на должность командира? Насчет того, чтобы делать все от вас зависящее имеющимися средствами в любой заданной ситуации? Ну, в этой ситуации, чтобы сделать все от нас зависящее, – и получить хоть какой-то шанс на успех – нам придется тайно отправить часть команды вперед. Им придется расстаться со своими красивыми мундирами и с той защитой, которую они обеспечивают, и выполнять свой долг в одиночку. Для их прикрытия, чтобы дать им шанс, нам придется смириться с присутствием в наших рядах дублеров. Более того, придется обращаться с ними, как с равными… позволить им действительно влиться в роту. Потому что, если мы этого не сделаем…
Он окинул комнату самым суровым взором.
– Если хоть кто-нибудь заподозрит, что не все из одетых в нашу форму – подлинные легионеры, то начнут оглядываться в поисках настоящих. Если это произойдет, если разгадают нашу игру, тогда ваши товарищи по команде, а в некоторых случаях – ваши напарники, превратятся в неподвижных уток в тире во время очень плотной стрельбы.
– Наши напарники? – Даже ломаное произношение не смогло замаскировать ужас, звучащий в голосе Клыканини.
Шутт выругал себя за оговорку. Понимая, как расстроится рота по поводу идеи двойников, он решил придержать эту плохую новость до лучших времен, а теперь кот выпущен из мешка.
– Так точно, – бесстрастно произнес он. – При отборе добровольцев на работу разведчиков, а также пытаясь составить пары из дублеров и законных легионеров, придется, как мне кажется, разделить многих обычных напарников роты.
В комнате воцарилась абсолютная тишина.
Шутт понимал, что из всего сказанного им нынче вечером это, вероятно, – самое неприятное известие. Одним из первых шагов, которые он предпринял, приняв командование ротой, было разделить легионеров на двойки, дать им напарников. Хотя сперва возникали некоторые трения, но теперь рота привыкла к такой системе, и партнеры стали более, чем друзьями. Сообщить легионерам о разделении напарников, особенно после остальных дурных новостей, было все равно, что известить о намерении отрезать им одну руку.
– Послушайте, – сказал он, не пытаясь скрыть сожаление в голосе. – Я знаю, что прошу многого… и не жду, что вам это понравится. Сказать по правде, мне и самому это не очень-то по душе. И все же это – единственный путь… если мы хотим иметь хотя бы один шанс на успех. Я, например, хочу сделать хоть один выстрел перед тем, как поднять белый флаг.
Шутт медленно обвел взглядом собравшихся, потом вздохнул и снова встал по стойке смирно.
– Ну, вот, это самая суть дела… и горькая, и сладкая. Как я сказал, предстоит продумать еще множество деталей. Обдумайте все… и обсудите. Я буду в своем кабинете, если кто-нибудь захочет вызваться добровольцем в разведчики. Пока это все.
С этими словами он поспешно, но с достоинством покинул собрание.

Глава 3

"По-видимому, мой наниматель сильно недооценивал возможную реакцию легионеров на его план, но он также недооценил ту горячую преданность, с которой они к нему относились… преданность, как я мог бы добавить, которая непрерывно возрастала.
Между прочим, если вам показалось, что мой рассказ о событиях всегда начинается с описания бесконечной серии как общих совещаний, так и встреч отдельных личностей, то могу только возразить на это, что таков стиль руководства моего босса. При малейшей возможности он старается беседовать со своими служащими или подчиненными, и для того, чтобы их информировать, и для того, чтобы узнать их отношение к своим планам. Напротив, я пытался избавить вас от скучного описания собраний и дискуссий, которые он проводил с легионерами еженедельно, а иногда и ежедневно, и не вносил их в дневник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14