— Однако мы благодарим вас за ваше сообщение. Им займутся.
Мита снова раскрыла рот, чтобы запротестовать, заставить его увидеть истинный смысл, кричать о своей правоте, пока кровь не пойдет горлом, но Каустус вновь прервал ее, подняв руку.
— Сообщением займутся, — повторил он, — но только не вы.
Он повернулся к свите, подзывая знаком одного из слуг.
— Дисимулус!
Человек, имени которого Мита ни разу не слышала, торопливо приблизился и склонил голову. Дознаватель по привычке скользнула по глади его разума. На вид он казался непримечательным: обычная одежда стандартная стрижка, средний возраст, такой же средний рост. Взгляд буквально соскальзывал с него, кроме того, среди целого зверинца лиц свиты, как отметила Мита, его лицо было самым спокойным.
Однако кипящий океан его сознания был уникален.
Еще никогда Мите не удавалось увидеть столь расплывчатую аниму. У обычной личности ветви и щупальца мыслей, направленных наружу, группировались вокруг твердого ядра эго. В ужасном разуме этого человека никакого центра «эго-я» не существовало. Лишь однородное вещество, которое могло стать желанием, жаждой, стремлением … Но для чего стать? Мита не могла дать ответа.
Она отступила с меньшим количеством информации, чем раньше, теперь она видела этого человека в новом свете, она чувствовала его опасность. Какой образ действий присущ созданию, не осознающему собственную индивидуальность, пол или имя?
— Приблизься, дитя… — приказал Каустус, и человек двинулся вперед, пока почти не уперся в хозяина.
Инквизитор наклонился к нему, и Мите на один миг показалось, что он его поцелует, несмотря на маску. В последний момент Каустус скользнул к уху слуги и начал нашептывать приказы, как древний злой великан.
Если остальные помощники ощущали ревность, глядя на столь личные распоряжения, не будучи в силах расслышать ни словечка, то Мита лишь боролась с раздражением, которое имело другие корни.
Она была дознавателем. Она была заместителем инквизитора. Она нашла врага — а что стало наградой? Издевательство и отстранение? И это слава, на которую она рассчитывала?
Вскоре неприметный человек получил все инструкции и быстро вышел из офиса Ородая, даже не оглянувшись. Каустус неприязненно оглядел свиту и, пролаяв: «Все свободны!» — на секунду, как показалось Мите, задержал на ней взгляд. В глубине радужных оболочек инквизитора явно полыхнуло нечто зловещее…
Покинув Каспсил вместе со свитой, она возвращалась в Стиплтаун с чувством обиды, омрачающей мысли. С каждым вздохом и ударом сердца она проклинала своего хозяина, который не поверил ей, не отнесся серьезно, как будто появление космодесантника Хаоса заботило Каустуса не более чем муха, плавающая в чаше с питьем.
Мита Эшин наблюдала, размышляла, кипела от негодования, но ничего не могла поделать.
На следующее утро, находясь в своей серой келье для медитации, Мита пробудилась от стука сервитора-герольда, разодетого в горностаевые меха и атлас.
Она прослушала его монотонное сообщение еще полусонная, не стесняясь наготы перед лишенным эмоций созданием, и хлопнула дверью лишь немного громче, когда оно ушло.
Каустус вновь вызывал ее к себе.
Мита приготовилась предстать перед инквизитором с обычным чувством мрачного опасения и расстройства, а после провела несколько неприятных минут, выбирая, что именно надеть.
Словно никаких событий прошлых дней и не происходило. Мита едва снова не впала в панику, прикидывая, как лучше всего вызвать его уважение. Она ненавидела себя в такие минуты бессмысленного перебирания одежды, но ничего не могла с собой поделать.
Винт спал, просто растянувшись на полу у ее шкафа, и дознаватель переступила через него, даже не стараясь вести себя тихо. Этой ночью, ощутив ее мучения, Винт пришел к ее келье, бормоча простые слова утешения. Оценив его искренность, Мита разрешила ему спать рядом на полу — хоть кто-то в Галактике действительно любил ее.
По прошлому опыту она знала: ничего, кроме крепкого удара по голове, не разбудит Винта, поэтому свободно ходила мимо и выбирала украшения. В итоге девушка остановилась на алой мантии, украшенной белым и золотым на швах, — ничего показного, но достаточно нарядно для верхних уровней улья. В этих благопристойных районах самое яркое и изукрашенное останется незамеченным, но однотонное и серое мгновенно привлечет всеобщее внимание.
Сегодня она могла обойтись и без этого.
К радости Миты, когда она достигла палат Каустуса, свита отсутствовала. Он возвышался среди стаи сервиторов-дежурных и дронов-черепов, придирчиво осматривая закрепляемую ими энергетическую броню и расправляя великолепную мантию. До того момента, пока парящий аркохерувим — тело ребенка, напичканное предохраняющей машинерией и расчетным оборудованием, не закрепил его зеркальную маску-шлем, инквизитор казался весьма недовольным происходящей процедурой.
Стоящую в дверном проеме Миту никто не замечал, и она принялась размышлять, насколько надежной окажется броня Каустуса против черно-синего существа из подулья, что теперь так часто являлось ей в кошмарах.
Как выпускник Инквизиториал Схоластиа, она знала болыше, чем простой смертный, о тех изменениях, которым подвергались воины Адептус Астартес — космодесатники Императора. Эти сведения были окутаны тайной, в основном было известно, что каждый космо-десантник начинал жизнь простым человеком, становясь впоследствии носителем особых секретов. Подробности не были известны даже Мите, но она представляла, что такие воины, как Каустус, носили броню так же непринужденно, как сама девушка — плащ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103