В волнах сонного транса Зо помнил кричащее лицо Никхэ, когда, кусочек за кусочком, заживо сдирал с него кожу.
— Где груз?
— Я уже говорил тебе, во имя крови Загрифа! Его больше нет!
— Почему нет?
— Продан! Кровь и смерть! Ты… ты дерьмо… Она продана!
— Продана кому? Говори, или я заберу твои глаза.
— Нет! Не-ет!!!
— Продана кому?
— Гашеному! Сборщику! Клянусь, пусть Трон будет свидетелем! Клянусь!
— Что это за «гашеный»?
— Я ничего не…
— Глаза, Никхэ. Хочешь их потерять по одному или сразу оба?
— Святая Терра, это посредник! Между нами и торговцами с верхних уровней! Кличка — Гашеный!
— Где его найти? Где ты его нашел, Никхэ?
— Я ничего…
— Где он?!
— Не знаю! Он нас сам нашел! Он знал, что корабль потерпит аварию! Он приказал нам быть начеку! Проклятый варп, он нас и нанял!
— Он знал?
— Да!
— Он сказал, как зовется груз?
— Да!
— Это невозможно.
— Не знаю откуда, но он знал…
— Ты мне лжешь.
Главарь кричал и после того, как остался совсем без кожи. Прежде чем активировать энергетическую ячейку, которая уничтожит нору Ледниковых Крыс, Сахаал дал волю гневу, набросившись на кусок мяса, что некогда звался Никхэ, разрывая мускулы, сухожилия и кости.
Получилось очень неопрятно.
Корона пропала. У него есть новая цель.
Когда Сахаал покидал разоренный Гернитаун, он уже планировал новую охоту. Эта неожиданная встреча стала для него подарком от Четырех Богов.
Семья Теней. Армия рабов, служащая ему из-за слепой веры в то, что он ненавидел больше всего. Они помогут ему найти Гашеного, кем бы или чем бы он ни был…
Транс Сахаала длился, как он сам оценил, около четырех часов, после чего его пробудило чувство опасности.
Кто-то приближался.
Логовище Семьи Теней лепилось к стволу одной из гигантских труб-колонн, из которых и состоял Стальной Лес, выступая сбоку, как древесный гриб. Зо счел его достаточно надежно укрепленным. Когда напуганная толпа вывела его к железным блокам лифта, Сахаал на-блюдал четкие движения, прекрасно вычищенное оружие и безмолвное повиновение. Дисциплина Семьи Теней, их внушительный арсенал, особенно на фоне окружающей нищеты, действительно вызывали уважение.
Они были племенем фанатиков, что стало ему ясно очень быстро, пуританами, отказавшимися от проклятия ульев, ушедшими вниз, в подулье, где никто не мог преследовать их ритуалы и верования. Император был для них божественным судьей, чье имя было очищено огнем от грязи и вновь засияло чистотой. За долгие десятилетия эта вера переплелась с ужасающими допущениями: персонифицирование своего повелителя как одного из аспектов Смерти — всемирного уравнивателя и наслаждение грустными символами смертного бытия.
Поклонение костям. Охота за скальпами.
Святость трупов.
Впоследствии, чувствуя себя окруженными пороком и гедонизмом, ложными верующими и разрешениями Инквизиции, они выбрали себе божественную миссию, рассудив, что именно им надлежит выполнять законы Императора.
Они были набожными линчевателями, безмолвными воинами, в них Сахаал видел эхо юности своего хозяина, бродящего по улицам Ностромо Квинтуса, вынося правосудие и беспощадно разя из теней.
Семья Теней напомнила ему и самого себя — если бы не столь неуместное почтение, он, возможно, искренне принял бы их гостеприимство, сказал бы им правду, обучил повиноваться по правильному поводу…
Но нет.. Нет, они сыновья и дочери Императора, создания вечерней секунды. Сахаал мог найти у них прибежище, но ни в коем случае не должен был терять бдительности. Его темные верования были анафемой для этих набожных глупцов — какая ирония судьбы! Похожие дисциплины, похожие методы, общие ценности… но такие разные причины.
Вот именно поэтому, когда жрица Семьи Теней взобралась на платформу, где находился в медитации Сахаал, оба его сердца уже бились в ушах, как барабан, и он проснулся раньше, чем жрица открыла рот.
— Почему ты потревожила меня? — сказал он, улыбнувшись внутри шлема волне дрожи, которая пробежала по телу женщины.
— П-простите, милорд, я не хотела доставить вам беспокойство…
Он отмахнулся небрежным движением руки, склонив голову, чтобы рассмотреть ее ближе.
— Под каким именем ты известна, дитя?
Этот вопрос смутил ее. Зачем бы она ни явилась, сообщать ему свое имя жрица собиралась меньше всего.
— Чианни, милорд…
— Ты командир этой банды?
— Я… Я была второй, милорд. Подчинялась только обвинителю Калриану.
— И где он?
Глаза девушки, казалось, сейчас выскочат из орбит.
— Его… Вы его убили, милорд.
Сахаал вспомнил закутанную в рванье фигуру, которая приблизилась к нему из тени недалеко от Гернитауна. Фигуру, которую он разрубил в миг ликования. Поэтому сейчас ему пришлось прибегнуть к новой двуличности:
— Он не выказал истинной преданности. Убить его было милосердием.
Если девушка и сомневалась в его словах, она ничем себя не выдала.
— К-как пожелает милорд.
Сахаал указал длинным когтем на ее сердце. Девушка поежилась.
— Ты будешь новым обвинителем.
Чианни склонила голову в знак согласия, в полумраке на ее лбу блеснули капельки пота.
— Это честь, милорд, но я…
— Оставь меня. Я продолжу свои размышления.
Девушка задрожала, ее тело протестовало неподчинению приказу, но, нахмурившись, Чианни явно собиралась сказать что-то еще. Сахаал с интересом наблюдал за ее внутренней борьбой.
— Прошу вас, милорд… Разведчики заметили огни. К нам приближаются нарушители. Судьи-мужчины из города. — Чианни подняла взгляд к далеким сводам основания улья. — Виндикторы сверху. Мы… мы хотим просить у вас совета…
— Что им нужно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103