Ангел-Хранитель - 002


«Путешествие Идиота»:
Аннотация
Пилот—истребитель, сбитый над океаном, и мобильный комплекс огневой поддержки пехоты. Человек и машина. Что общего между ними? Жажда жизни? Страсть к познанию? Поиски любви? Огромный враждебный мир окружает их. Одиночество превращает мир в ледяную пустыню. Их совместный путь — путь открытия маленьких человеческих радостей. Преодоления разочарований. Покорения вершин. Пусть даже таких привычных и незаметных обычным людям. Что такое любовь? В чем смысл жизни? Откуда берутся друзья? Эти и другие вопросы продолжают терзать две неискушенные и страстные души. Где и как закончится их путешествие? Кто знает...
Игорь Поль
Путешествие идиота
(Ангел-хранитель — 2)

Глава 1
Святая простота
Меня зовут Юджин Уэллс. Личный номер 93/222/384. Капитан. Выпускник летной академии Имперского Флота в Норфолке на Карлике. Карлик — это планета такая. Назвали ее так оттого, что капитан разведывательного корвета, который обнаружил ее, был родом из городка с таким именем. Из местности на Земле, что звалась Кентукки. На нашем авианосце всех выпускников этой академии в шутку дразнят “карликами”. Но мы не обижаемся. Еще я знаю, что мою маму звали Кэрри, и помню, что она всегда вкусно пахла. Но это было давно, в детстве. И мой самолет, мой F40E “Гарпун” я тоже помню. Еще я люблю шоколадное мороженое, устрицы, и летать. Правда, не помню, как. Вот, пожалуй, и все. Больше я ничего о себе не знаю.
Ко мне часто приходят строгие вежливые женщины. Они убирают мою постель, чистят ковер в гостиной, приносят мне еду. Вешают в шкаф чистую одежду. Иногда я с ними разговариваю. Когда они не против. И тогда я их расспрашиваю, кем я был раньше, как называется это место и где теперь мой самолет. Но это бывает редко. Они все больше молчат и улыбаются мне, продолжая работать, сколько бы я с ними не говорил. Как будто я не вижу, что их улыбки ненастоящие. Я тоже умею так улыбаться. Меня Генри этому научил. Он сказал, что когда ты улыбаешься, люди лучше к тебе относятся. Все вокруг говорят — он мой доктор. Я им не верю. Докторов я знаю. От них всегда пахнет лекарствами, они одеты в белое и никогда не отвечают на вопросы. Генри не такой. Генри со мной подолгу обо всем говорит. И от него не пахнет аптекой.
Одна женщина, что убирает мою квартиру, сказала мне, что мой самолет разбился. И мне было очень плохо. Я перестал есть. Даже мороженого не хотел, хотя мне его бесплатно предлагали. Потом Генри сказал мне, что та женщина пошутила. Мой самолет стоит в ангаре и ждет меня. Просто мне нужно набраться сил и отдохнуть, иначе я не смогу летать на нем. Генри хороший. Я ему верю.
Мы часто подолгу играем с ним в слова. Генри надевает мне на лоб блестящую холодную штуку и говорит какую-нибудь абракадабру, а я должен угадать, что она значит. Иногда я могу запомнить те слова, что он говорит. Есть простые. Шасси. Гирокомпас. Есть такие, что я едва могу их произнести. Авиагоризонт. Радиовысотомер. Есть смешные, их легко запоминать. Твиндек. Мостик. Кокпит. Жаль, я не знаю, что они означают. Каждый раз перед уходом Генри дает мне разжевать маленькие цветные штучки. Они совсем не противные. Сладкие. Генри говорит, что если я буду стараться, то вспомню, что означают все эти слова. Я очень стараюсь. Я так стараюсь, что даже пот со лба течет. Но у меня ничего не получается.
Иногда я выхожу на улицу. Иду вдоль дороги и смотрю на машины. Вокруг ходят люди. Много людей. Я им всем улыбаюсь, как учил Генри. Но они почему-то стараются отвернуться и побыстрей проскочить мимо. Наверное, я как-то не так улыбаюсь. Только один раз седая женщина мне тоже улыбнулась. Я за ней шел, пока она не свернула за угол. А потом — сразу назад. Бегом. Чтобы не потеряться. Я очень боюсь потеряться. Генри говорит: нельзя уходить далеко, потому что он меня может не найти. И тогда мне нечего будет есть и пить. И я могу умереть. Я не хочу умереть, поэтому никогда не ухожу далеко от своей калитки. Разве только за мороженым в магазинчик на углу. Там очень вкусное мороженое, с хрустящей корочкой, воздушное, нежное. И совсем не морозит язык. Только там работает Ахмад. Он совсем мальчишка. Однажды я залез в открытый ящик с мороженым и испачкал себе рукав. Наверно, поэтому Ахмад ругал меня и выгнал из магазина. Так я и не купил тогда мороженого. Теперь, когда я захожу в магазин, Ахмад называет меня идиотом. Я не знаю, что это значит, но, наверное, что-то плохое. Он это так произносит, что сразу ясно: плохое. Поэтому я хожу за мороженым тогда, когда Ахмад не работает.
Я часто вижу, как другие люди идут мимо моего дома, обнявшись или взявшись за руки. И улыбаются друг другу. Мне так никто не улыбается. Даже Генри. Наверное, это здорово, идти вот так, обнявшись. Я как-то попробовал обнять Розу, женщину, которая готовила мне обед. Роза тогда стояла как каменная, прижав руки к груди. Обнимать ее было совсем неинтересно, как шкаф. Поэтому я ее отпустил. Как только я отошел от нее, Роза выбежала из кухни. И больше никогда не возвращалась. Вместо нее стала приходить другая женщина — Кати. Кати мне часто улыбается, но так, что подходить к ней не очень охота. Я и не подхожу.
Я люблю, когда утром в окно светит солнце. И когда закат. Когда закат, небо становится розовым. Я люблю смотреть на закат. Я стою на заднем дворе и смотрю на гаснущую розовую полоску, пока не становится совсем темно. Тогда я иду в дом и залезаю под теплый душ. А потом ложусь спать. Во сне я вижу цветные картинки. Как по визору. Только интереснее. Во сне я летаю. Не как птица, но летаю. Когда я просыпаюсь, то хочу вспомнить, как я летал и что для этого нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17