Я чувствую, насколько связан - самим собой, и ограничен - своими же страхами и возможностями, и мне не может помочь даже творчество! Более того, именно в нем наиболее остро проявляется моя ограниченность. Оно позволило мне приблизиться к собственным пределам. Наука не позволяла, жизнь - тем более, а картины и книги позволяют. Потому что не требуют от меня ничего... кроме собственных сил. Я чувствую странную скованность, оцепенение, не могу расслабиться, потому что тогда уж точно ничего не произойдет, и боюсь собираться и напрягаться - знаю, что тогда разменяюсь на мелкие дела и пустые слова...
В такие минуты я устаю от себя. А это опасно для человека, который в центре Вселенной. Он не должен себе надоесть. Тогда Вселенная взорвется.
Отбросить самого себя, отвязаться, наконец! Но все чаще я сижу, смотрю на те же ветки, на птиц, небо - и ощущаю покой в себе.
5
Отойти, отвязаться от постоянного внимания к себе всю жизнь мне помогали увлечения - делами, женщинами, едой, книгами, картинами. Но, если честно, я увлекался не книгами и картинами, не женщинами и едой, а моим собственными переживаниями, страстями, победами, движением, интуицией, пониманием, открытиями, свободой, силой, умом, разными благородными и не очень чувствами, которыми, оказывается, мир, а значит - и я, густо населены... Но что ни говори, все-таки я уходил от простого физического сосредоточения на себе, от примитивного ощущения себя как "центра жизни". Я забывал о страхе за хрупкую, ценную вещь, которую несу по местности, изобилующей препятствиями, по скользкой глинистой почве. Это я несу себя по жизни, ощущая слабость и хрупкость своего тела, которое каким-то чудом еще дышит, двигается, чувствует, мыслит... и все это в один момент кончится, и конец кажется более естественным, чем существование... Я постоянно боролся с этим страхом и побеждал его уходом в свои страсти и увлечения. Я презирал страх, и жизнь, полную ограничений. Нахлебался этого с детства, и больше не хотел! От меня требовали... меня просили, умоляли родители - быть осторожным. Потом необходимость умеренной и разумной жизни мне многократно доказывали многие люди. Мне говорили - "делай, что можешь... и не лезь на стенку от бешенства, если обстоятельства сильней тебя..." Потом надо мной смеялись, когда я начал неумело и страстно что-то карябать на бумаге и холсте. Мне говорили - "делай, что умеешь..." Таких я знал много, они были насмешливы, умны, глупы, злы, добры, снисходительны, высокомерны... Почти всем я был безразличен, просто они отстаивали свой способ жизни. Я не слушал. И побеждал. Или так мне казалось? Так всегда кажется, когда не знаешь, что такое поражение или не замечаешь его. Я не был ни очень глуп, ни особо тверд - я был увлечен собой и ничего не слышал. Все, что у меня получалось, вызывало во мне восторг, а то, что не получилось, не существовало. Потом...
Потом я кое-что понимал, но только не учился ничему. Я пропустил мимо ушей десятки советов умных и понимающих людей, и не думаю, что от этого выиграл. Но зато мне не на кого теперь пенять, что оказался там, где нахожусь. Я потерял престижную профессию и верный кусок хлеба - ученые все-таки нужны - и теперь со своими картинками и книжками могу отправляться ко всем чертям. В этой распадающейся стране я растворюсь без следа. В любой другой - тем более. Не могу сказать, что это радует меня. Но и не пугает. А значит, мне действительно важно делать то, что я делаю, хочет этого кто-нибудь еще или нет. В общем, я этому рад. Все-таки, я редко надоедал себе, сохранил интерес к своим выходкам и все еще чего-то от себя жду.
6
Разве не об этом я мечтал - дойти до собственных границ? Разве не ради этого оставил науку? Конечно, да... но все оказалось сложней. Недаром кислород разбавлен азотом. Творчество разбавляется жизнью, и это неплохо, если соблюдается присущая каждому из нас мера. В науке я так и не достиг своей меры. Мне было мало и мало, я рвался в институт в любое время дня и ночи. И там получал отпор. Очень редко я добирался до тех минут, когда происходило что-то настоящее! И не только я в этом виноват, таков сам характер этого занятия: в нем преемственность, корпоративность, непрерывность пути - небольшими логическими шажками, чрезвычайно сильны. Здесь запутываются многие судьбы. Большинство ни разу в жизни не испытывает настоящего чувства прорыва, торжества своей интуиции.
Сначала я понял только то, что все несовершенства науки от людей, от условий жизни, и старался "перескочить" через эти преграды, надеясь на свои силы и способности. Потом понял, что дело в характере самого занятия - оно творчество в редкие минуты, а в остальное время ремесло и несение эстафетной палочки, с ожиданием, что ее вот-вот вырвут у тебя из рук. Это история о том, что уже существует, независимо от нас, свободно и небрежно, а мы только крутимся вокруг да около, стараясь заглянуть в механизм. Оказалось, мне это не нравится. Похоже на исполнительское мастерство играть по нотам кем-то написанную музыку. Кто-то любит, но я предпочитаю сочинять сам. Пусть хуже, но сам.
Еще позже... Я понял, что дело даже не в исполнительстве "по нотам", а в том, что все это не обо мне. Я уже говорил об этом и повторю - не обо мне. Что делать, надо признаться самому себе: я недалеко ушел - мне интересно только то, что обо мне. Картинки обо мне, и книги обо мне.
Значит, я получил то, что хотел? И оказался в атмосфере почти чистого кислорода. Могу иногда нащупать столбики, дальше которых мне запрещено. Истина оказалась не такой радостной, какой я представлял ее себе в юности: я мечтал о безразмерной свободе и неограниченных собственных возможностях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62