Бритва в порядке оказалась, сделал все как полагается. Сначала на одной руке потянул, в двух местах. Главное - в локтевой ямке, там богатое снабжение, вена толстая... Действительно, терпеть можно. И с другой стороны - р-раз, два! Все, больше не придется терпеть.
С кровью у меня тоже полный порядок, хорошо текла, сильно. Видно, что стремится дурное тело покинуть.
И долго текла, яростно, живо... потом замедлилась, тонкие струйки сочатся... дальше еще слабей - капает, капает... Но в тазике уже прилично накопилось, дна давно не видать. В голове завертелось, вспыхивают перед глазами огоньки... И я потерял равновесие, начал падать со стула. Ничего не соображая, ухватился за дурацкий импортный нагреватель. Пальцы зашипели. Или я зашипел, не знаю, но боль была потрясающей. Не в том смысле, что сильная она меня потрясла и вернула к жизни. Решение умереть сразу потеряло силу. И я не то, чтобы захотел жить - мерзость это, жить... я раздумал умирать.
Оказывается, и без желания можно жить, если умереть не хочешь. Хотя бы на время.
Руки тряслись, но кровь все же остановил. Это отдельный разговор, пришлось у Гриши позаимствовать простыню, даже чистую. По стеночке перебрался к нему, нашел в шкафу заветную полку с праздничным бельем. Он гордился, у меня их две, берег на парадный случай. Умру, ты меня положишь на одну, покроешь другой, красиво получится. Теперь у него только одна осталась. Непонятно, что он выберет, лежать на чистом или скрыться от глаз людских. Я думаю, полезней скрыться.
***
Я не так уж много крови потерял, около литра. Ослабел, но мне стало хорошо, спокойно, тихо. Недаром раньше кровь пускали. Говорили, дурная.
Остался у Гриши, пил сладкий чай, валялся на его кровати, думал...
Ничего не изменилось, а стало спокойней жить. Убедился, что выход всегда имеется, черный ход. Оказалось, уйти просто. Тогда зачем спешить, еще успеется. Может, другой выход найду, полегче, повеселей... И черт с ними, пусть бесятся, надо только придумать, куда от всех деться... Как журналисты говорят, найти свое место, да?.. Не успел вернуться, а штампы тут как тут!..
Пока не придумал, немного написал еще про Давида, пионерлагерь наш, лодку, озеро, яблоки... Пишу, потому что само вспоминается. А эти мысли, писатель я или не писатель, уходят, если очень хочешь записать.
Замаскировал дырки на лапах - засыпал пенициллином, заклеил лейкопластырем. Резаные раны заживают быстро, мне хирург говорил. Ну, и осколочек тебе попался, резанул почище бритвы...
Гриша глянул на мои заплатки, головой покачал.
- Ты с ума...
- Передумал.
- Дурак, обо мне забыл!..
- Почему я должен...
- О ком же тебе думать? Ай-яй-яй... воспользовался болезнью, подлость какая...
Я не воспользовался, просто накопилось. Но это он так, для разрядки напряженности. Ему объяснять не надо, понимает. Я правду сказал, мне не о ком было думать. В такие минуты ни о ком не думаешь. Оказываешься один. Вообще-то всегда один, но это скрывается от нас, например, картинами природы. Некоторые пейзажи маскируют печальный факт, а другие нарочно выпятят!.. Например, пустыня... песок от земли до неба, ветер, бешеные корни да колючки по небу летают... Этот вид не уходит от меня. В сущности везде пустыня, только выглядит по-разному. У нас в России тоже не для слабых, но кое-какая жизнь еще теплится. Тоска, но не смерть в пейзаже.
Как только шутки кончаются, мне не по себе. Что с жизнью делать, если не смеяться над ней?.. Оказалось, не спасает, как-то по особенному устал, будто мне сто десять лет. И захотелось поскорей прекратить. А что удержало? Простое чувство - боль. Я понял, какая благодать, когда больно.
И не повторял. С тех пор больше не пытался. Нутром прочувствовал никуда не денется, успеется еще, успеется... Кровь выпустить на волю даже приятно, живое вещество. Но ты поживи еще, посмотри на мир. Плох или хорош, другого не придумали.
***
А потом новый круг начался. Мне сказал умирающий - живи!
Ну, не сказал, слов почти не было, одно-два... Но я понял, что он хотел мне передать.
Все, он говорит, в сущности ерунда - нации, государства, богатство, распри эти, власть... даже свобода, истина и справедливость! У нас с тобой было несколько дней, минут, мгновений, помнишь - было! Ничем их не заменить, и не стереть из памяти. И если через годы, войны, кровь - насквозь, без усилий и потерь - прошли и сохранились, значит, главные.
Ради них стоит пожить. Без них ничего остального - не будет.
Не умничай, не спрашивай, зачем... живи ради таких минут и помоги другим выжить.
И я не могу ослушаться, и спорить не с кем.
Глава шестая
***
Прошло два года, мы с Гришей живы, служим в новом магазине, с другой стороны дома. Там не овощи, а молочные продукты, так что, без сомнения, повышение произошло. И даже платить начали, копейки, но регулярно. Я по-прежнему таскаю, а он теперь важный человек, сторожит по ночам. Вечерами дома, оба перешли на пиво, здоровый образ жизни прежде всего. Грише нужно, а мне деваться некуда, не могу друга запахами соблазнять. А пить на улице никогда не любил. К тому же, разные теперь попадаются типы, нет прежнего тепла, понимания и доброжелательства. И вообще, я по природе разборчивый во всем, кроме женщин, говорил уже. Так что пара Арсенального за ужином, и без повторов. И жареная картошка с колбасными вкраплениями. Я снова сдаю квартиру, пай в общее дело. В кухне у Гриши оборудовал укрытие - небольшой столик в углу, лампа над ним. Понемногу пишу. Все мусолю свою историю, конца не видно. Слово напишу, десять зачеркну...
***
Улица, на которой происходит действие, а вернее, почти ничего не происходит... Проще давай - живем на границе плохого и хорошего районов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35