Сидит и смотрит, и, чувствую, будет стоять насмерть.
Охраняешь, значит?.. Я пришел через час - сидит. Собрался уйти - он на месте...
Из кухни всех вымело - никого, кроме этой счастливой парочки. На балконе
мелькнула тень - кот с коротким хвостом. Впустил Хрюшу, он заглянул в кухню,
увидел Серого и отпрянул, убежал в комнату, лег... Не будет общего мира у нас.
103. Двадцать шестого, плюс три...
Буйный южный ветер, дым клочьями стелется понизу, серые хлопья, расходясь по
небу, пишут иероглифы, каллиграфически точны, мастерски размыты, растекаются по
влажной бумаге... Из подвала чертиком выскакивает Хрюша, объясняет то, что я уже
знаю. Дома Клаус, который все понял уже вчера, один из всех осмелился остаться
на кухне, только перебрался подальше от котят, выбрал удобное и безопасное место
на полке, и наблюдает. Алиса на месте, все четверка под брюхом, рядом Люська, то
и дело бросается в ящик, помогать. Алиса спокойна, Люська взволнована, просто
сияет, не позволяет трогать котят - тут же кричит, царапается... Серый на посту,
чуть прищурившись, наблюдает за обстановкой. "Ты напомнил мне Васю... Не бойся,
не трону твоих котят."
Эта парочка, Алиса и Серый, доконала меня. Пусть идет как идет... Я объявил
своим, что теперь мы живем в комнате, перенес туда часть мисок и вернулся к
картинам. Меня злили убогие горизонтали, тихие прелести, вялый невыразительный
цвет! Я настроился, наконец, на дальнодействие пятен, суровую черноту, подтеки,
грязь, и сухой, неистовый, с цепи сорвавшийся желтый, впитавший деготь и
уголь...
104. Первое марта, день открытий...
Солнцу с утра не расшевелить застывшую воду, на ней тонкое стеклышко с
мутно-молочным краем. Новые птицы галдят и суетятся, словно зима позади. Я не
верю, и все мои тоже не верят.
Подойдя к дому, я вспомнил, что давно перестал заходить сзади, как делал в
большие морозы. Там у мусора меня ждал Макс, шел навстречу, это был наш порядок
вещей. Растаял лед, снова замерзла вода, и за домом возник ледяной бугор, не за
что уцепиться. Мы договорились с нашими встречаться у подъезда, туда тоже
выходят подвальные окна, и можно ждать. Согласились все, кроме Макса, спереди
его никогда не было, и я выходил еще, звал его, и он откликался. Но сегодня
что-то толкнуло меня за дом, хотя там чертовски скользко. Кое-как пробился к
нашей дорожке - и увидел Макса. Он сидел, нахохлившись и смотрел в мою сторону.
Он еще не видел меня за деревьями, но я-то узнал его!. Значит, он каждый день...
И меня нет! Потом я появлялся... Но с другой стороны! Утром он снова приходит,
ждет... Я все делал не так! Для него это было важно! Что делать, если он не так
расторопен, гибок, сметлив, как Клаус, не так быстр, как Хрюша, не так мудр, как
Алиса?.. Он каждый день ждал, что сегодня обязательно будет правильно!.. Здесь
ему легче спасаться от Серого - видно издалека, и можно быстро сместиться к
девятому, укрыться в тихом и темном подвале... И мусорка рядом... Это не мелочи,
я должен был понимать! Нет, я все-таки безнадежен, недоделанный кот!
Я позвал его и вытащил единственный кусок рыбы, который нес всем. За верность,
стойкость, глупость его и неуклюжесть, за все, чем он отличается от других, и
дорог мне... Я знал, что потом пожалею, с пустыми руками, увидев глаза своих, но
не мог удержаться. Смотрел, как он жадно глотает, постоянно оглядываясь, не
приближается ли его враг... "Никто не посмеет на нас напасть! " - я говорил ему,
и видел, что мой голос его успокаивает. Ему так нравилось - я иду, а он,
издалека завидев, бежит навстречу. И он каждый день хотел, чтобы повторилась эта
страшно важная малость - и не было! Зачем ум, если такая простая вещь не пришла
мне в голову?..
И я решил всегда так ходить, как он хотел.
105. Второе марта, плюс два!..
На рыжие и коричневые плеши за ночь накинута дырявая простыня, льстиво и
небрежно - все равно проглотят. Кочки стали еще опасней, иду, проклиная людей и
зверей. Людей за дела или разговоры о них. Зверей - за молчание и терпение. Себя
- за непонимание... Никто не встречает меня, только у самого подъезда молча
возник Хрюша, пошел рядом. Он что-то хотел сказать мне, слишком сложное для его
языка. Может, про котят? "Как мы жили, Хрюша, так и будем жить, - я сказал ему,
- пусть и они попробуют..." Хотел добавить - "ведь и тебе я когда-то дал шанс...
" - но решил, что это бестактно.
В подъезде Клаус, нюхает лужицу около лестницы. И Хрюша туда же, о чем-то
оживленно переглядываются... Запах на лестнице! Я знаю, как это опасно! Беру
Клауса за круглые бока, несу наверх, он тяжелый, горячий, сопит, но не
сопротивляется. Хрюша постоял и побежал за нами. Действительно, март, похоже,
весна... В кухню никто не ходит, все обо всем знают, но предпочитаем не
обсуждать. Перебрались в комнату, здесь едим, спим и пишем картины.
Но кто же это оставил свой знак в подъезде? Клаус добивается, чтобы его
выпустили туда, быстро улепетывает и прячется под лестницей, ничего не объясняя.
И Хрюша хочет туда же. Не понимаю, зачем?.. Там никого!
Вышла Алиса, села на рукопись, довольная и усталая. Завидую, для нее все так
просто! А мне трудно объяснить даже себе, что за страсть ставить пятна и
сравнивать их, какой смысл в этой нервной и острой игре? Тоже борьба за жизнь,
изощренная и искусная?.
106. Запах в подъезде.
Пятое марта, с утра плюс пять, под ногой шелестит, скрежещет и хлюпает. Много
света. Собрались все, кроме Макса и Стива, уплетали салаку с кашей. Где же мой
пограничник?.. Нет его за кустами, нет и за березами... В такую погоду в
подвалах обычно пусто, и вот именно здесь нахожу бедного Макса, в темноте и вони
- он сидит на Клаусовом месте, удобном зимой, а весной это тюрьма!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48