Оба, значит. Молодцы. Стучать начнете прямо сейчас — мне нужны сведения, за разглашение которых Дом вас порвет. Это, ребятки, чтоб вы дружили еще крепче. Дается одна попытка. Начинаешь крутить жопой — стреляю. Миха, ты первый.
— Ну, это, КПВ. С Хаслинской стороны. Это, он с весны не работает. Пружина крякнула. Пытаются, это, подобрать, а все равно. После второго выстрела, это, клинит.
Да, угадал парниша; Ахмет сдержал довольную ухмылку — информация была подходящей. За слив на сторону любой мелочи, касающейся боеспособности Дома вздергивают без разговоров, так что один сел на крючок плотно. Оставался второй.
— З-з-ззаика, твоя очередь.
— Дядя Ахмет, я щ-щас нничег-го тт-такого не знаю. Я тт-т-ттебе мм-могу узнать, к-ккгде Дом ………. берет.
Ух как Миха зыркнул на своего приятеля! Э, похоже, дружок-то совсем расслабился и готов слить уже конкретный секрет. Это сейчас они вернутся, и Миха тут же побежит каяться. Хуиньки. Ахмет сорвался с места и мгновенно скрутил Миху, поставил на колени и заломил голову, выпятив горло.
— Складышок не потерял?
— Н-не… Андрюха суетливо обшарил карманы, достал ножик и дернулся было протянуть его Ахмету. Тот сделал издевательскую морду:
— Режь, блондинка.
Андрюха вытаращился на Ахмета, побелел и затрясся.
— Быстро. Или меняешься местами с этим зассанцем.
…Однако. Да, молодежь растет… Заика на удивление быстро втянул сопли и почти уверенно перехватил горло своему впавшему в ступор приятелю. На это ушли, видимо, все его силы, и теперь он напоминал забитую баллонником мартышку — на пепельно-сером лице сопли и слезы смешались с брызгами крови, даже в темноте было видать, как размашисто трясутся губы. Пацан совсем ополоумел, тело уже почти не слушалось, и единственное, на что еще хватало контроля — тщательно обходить взглядом сучащее ногами тело бывшего приятеля.
— Отошел.
Ахмет быстро обшарил еще подергивающегося Миху. Ничего полезного в карманах новопреставленного не нашлось, ни куртка, ни обувь ничего из себя не представляли.
— Нож оботри и сюда брось.
Андрюха сомнамбулическими движениями выполнил команду. Да, паренек-то скисает на глазах, надо бы его встряхнуть как следует, чтоб все как следует уложилось в мозгах.
— С этого дня, все что ты узнаешь — будешь докладывать мне. Или тому, кто покажет тебе этот нож. Меня ты не видел. Запомнил?
— Л-ладно…
Тут Ахмет, загодя набравший воздуха, рявкнул:
— А ну встал прямо! Ответ не слышу!
От его рыка в руинах кто-то шарахнулся по осыпающимся обломкам. Хотя почему «кто». Понятно кто, непонятно разве — почему только сейчас; с последнего выстрела прошло никак не меньше пяти минут.
Андрюха, вытянувшись, испуганно покосился в сторону собачьей движухи; на его доселе напоминавшем слюнявого дауна лице появилась тень осмысленности. Ага, отходит убивец наш. Блин, уж пугать начал как слюни-то развесил; не, крепкий все же паренек. Каин, бля…
— Да, д-дядя Ахмет, я все п-понял.
— Бегом.
Повторять не пришлось — Андрюха дунул к своему Дому так, что за ним не увязалось ни одной собаки. Все они теперь были заботой Ахмета. Ебаные твари — непонятно о ком подумал Ахмет — навязались на мою голову . АПБ и две трофейных волыны давали, конечно, возможность отмахаться даже от большой стаи — но на место убитых тут же сбегутся новые. Эти твари неплохо усвоили прямую зависимость урожая свежих трупов от интенсивности стрельбы. Так что начнешь палить из АКСа — готовься к усилению наката. А когда их набирается достаточно, им вполне по силам окружить и остановить человека — и если не на что будет влезть, не спасет уже ничто. Надо же, бля. Проблема! пройти-то осталось метров четыреста. Через музыкантов соваться — ну его на хуй, там уже караул напрягся, и ПНВешки у них всегда рабочие. Как въебут всем караулом… Ладно, солью одну волыну школьникам. Во сука ночка — одни убытки.
У школьников всего два караула — оба на втором этаже, их расположение было хорошо известно Ахмету. Народу там жило много, но Дом был небогат и нормально не управлялся, ПНВешек у них сроду не водилось. По той же причине сектора были расчищены кое-как, и Ахмету легко удалось незамеченым подобраться на дистанцию нормальной слышимости.
— Эй, в карауле! Слышь, школьники!
— Чего надо? Давай, уебывай, а то щас из подствольника вмажу!
Ахмет ухмыльнулся — это был наглый блеф, надо же — из подствольника вмажет, нищета школьная. Но сейчас было не время зубоскалить — надо договориться по хорошему.
— Ты не узнал, что ли? Это сосед, из углового.
— Ахмет? Хули ты тогда по ночам вокруг Дома шныришь, сосед? Тебе делать нехуя? Давай пиздуй отсюда, нечего здесь шарахаться. Караульный был прав по всем понятиям — на самом деле, шляться ночью вокруг чужого Дома было совсем не по-соседски.
— Вот я и пиздую. Слышь, сосед! Ты это, давай-ка по соседски разойдемся. Я оставляю укорота, вот, видишь? Ахмет поднял за ствол трофейного АКС-74У над кучей бетона и подсветил фонариком. — И прохожу по сектору, нормально?
На посту задумались.
— Лады. Но смотри, без гнилья, если че — порвем, никакие твои мины не помогут, понял?
— Ладно тебе, я просто домой иду. Никакой лажи. Ну че, выхожу?
— Давай. Огрызка брось подальше. Ага, вот так. Теперь у второй рожок отцепи и иди. И держи в разных руках, до края сектора, понял?
Оставалось сраных триста метров. Ахмет уже видел темный силуэт своего Дома. …Все. Бля, неужели я вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113