Вот и дефицит. «Собственник», видите ли, «не усматривает экономических перспектив реконструкции ГРЭС-2». Во бля, поняли? Он там чего-то не усматривает, а мы тут без света сиди. Рефтинскую тоже восстанавливать что-то не спешат — а ведь сами со своим захватом разломали-то. На хрена, спрашивается, такая «защита прав собственника», если после защиты собственность в дрова превратилась? Собственнику-то по барабану — она за фондом каким-то хрен знает с каких островов числится, собственник этот греется на своем острове и коктейли жрет под пальмой, а народ-то без света сидит. И опять же, зачем было такую войну устраивать, с бэтрами да вертолетами. Нет, это все как бы понятно — права собственника, то да се. Но мужики-то, которые станцию эту, стоящую просто так, запустили по зиме — им что, замерзать было? Как на детей мерзнущих смотреть, когда в километре — нормальная рабочая станция с полным двором угля? Собственник, бля, не велел… Да посрать на этого собственника, когда на улице тридцатник! Да, положили их там, чуть не две — три сотни… А по ящику так хрен что показали, все тишь да гладь. Тут у них, блядей, демократии кончаются… А какие попервам-то были ласковые — бархатная жопка, шелковые ушки… Вот тебе и ушки, бля. Вон, видишь — горка, за ней блеквотеровские стоят.
— Э, ты че, прикемарил? пост, бля, вылазить будем здесь. Щас пошманают, и дальше поедем. Аусвайс-то в норме?
— Че? Че за аусвайс?
— Чип, говорю, прохуячил на выезде? У-у, бля, да ты, мудила, откуда ты на хер такой взялся? Давай-ка прыгай нах перед горкой, пока меня тут не подтянули с тобой, идиотом, на пару. Дак ты че, вообще без чипа бродишь? Ну ты бля лось.
— Ты это, если не спросят, не надо. Лады, земеля? А то я из спецзоны, хуй отмажусь.
— Спросят, не спросят — какая хрен разница, братан. Извиняй, партизана изображать не буду. Сам понимаешь, брат — если спутник проходил, пиздец мне, а у меня девки малые. А че ты в натуре без чипа шляешься, тебе жить насрать что ли? Еще других подставляешь, все не наиграетесь бля, пионеры-герои… — было видно, что водиле страшно не по кайфу так прогибаться под хозяев, и от этого он начал заводиться. Это была самая обычная реакция, и Ахмет предпочел помочь водиле съехать.
— Девкам-то сколько твоим?
— Какая тебе разница, хуев ты молодогвардеец, тебе-то… — водила осекся, выдохнул. Начал притормаживать, часто переключаясь.
— Оле три. Машке десять скоро. Сейчас приторможу, вставать не буду, вишь горелый автобус лежит, под горой? там прыгай, и сразу под него. Ты это, брат…
— Ладно тебе, все понимаю. Спасибо, братан.
Ахмет приоткрыл дверцу, сполз по сиденью, опустив правую ногу в колодец лестницы. C улицы в жаркую кабину нещадно несло омерзительно мокрым холодом, и Ахмет с содроганием представил, как придется идти — наверняка кое-где будет и по колено. Небольшая горка впереди скрыла приближающийся блок-пост, грузовик замедлился до скорости быстрого шага.
— Эх, ладно, хули там, обойдусь. Только прихуяришь для меня одну хозяйку, лады? Вот тебе, держи. — Водила не глядя протянул Ахмету какой-то маленький девайс в футляре. — Может выручит когда. Все, давай!
Ахмет прыгнул, мелкая пелена дождя ножом резанула лицо, телогрейка распахнулась, и приземлялся он уже полностью растеряв остатки накопленного в кабине тепла. Приземлился удачно, устоял, мухой метнулся к черному остову лежащего на боку икаруса. Половинки развороченного взрывом кузова чудом держались вместе. Хорошо, что икарус валяется здесь минимум второй год — трупного запаха совсем не ощущалось. Зверье славно тут попировало, обгорелые кости растащены и обглоданы, салон практически чист. Нашел среди сидений не особо обугленное, отломал спинку и пристроился на сухом пятачке. Первым делом вытащил АПБ, дослал патрон, снял с предохранителя и прислушался. Натужный рев взбиравшегося в гору трака сменился свистом тормозного ресивера, через несколько секунд порывом ветра донесло еле слышные голоса, лязгнул противовес шлагбаума.
… Ну все, осталось верст шестьдесят. Если только ночью, да вдоль дороги, да с обходом Хаслей — неделя. Интересно, что ж я жрать-то буду? Надо было гордыню не изображать, а взять и попросить у водилы… Так! А че это он мне сунул? Поди, плеер твердотельный, может, хоть записи ничего, не всякая там шоферская романтика — Ахмет нащупал в глубоком внутреннем кармане увесистый брусок девайса, вынул, нашел где нажимать. — Футляр-то какой пафосный, надо же…
Ни одной надписи, на ощупь очень приятный металл, так обычно дорогая техника выглядит. От нажатия незаметной кнопки в футляре что-то зажужжало, он еле заметно дернулся в чумазых руках Ахмета, вынудив аккуратно поставить себя на ровное место — внутри явно что-то началось. Плеер уверенно раскрылся, его потроха совсем ни на что не походили: матово блеснула полировання сталь, глубокий переливающийся фиолет оптики. Ахмет завороженно уставился на изящный танец сложной механики, демонстрируемый «плеером». Откуда-то из глубин девайса вылезали и раскладывались странные штуки вроде сетчатых стекол; действо сопровождалось очень вкусным звуком — приглушенно щелкали, соединяясь, детали, низко жужжали микролифты — Ахмет никогда еще ни видел так точно и умно сработанного механизма. Наконец загадочный процесс закончился. Из хрупких трапеций с красивой поверхностью получилась толстая многогранная пирамидка на невысокой ножке, откуда-то сбоку выехала панелька с дисплеем в сигаретную пачку и рядами маленьких кнопочек;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113