Интересно, что если провинциальность описанной в пьесе жизни у него ассоциировалась с городом «вроде Пер­ми», то «среда - военные, артиллерия» были взяты им из жизни подмосковного города Воскресенска 1883-1884 го­дов. В эти годы Чеховы жили там в летнее время на даче и часто бывали в гостях у полковника Маевского. Мария Павловна Чехова пишет в своих воспоминаниях:
«Среди наших знакомых в Воскресенске была семья полковника Б. И. Маевского, командира артиллерийской батареи, расквартированной в городе. Это была очень ми­лая семья, вокруг которой, помимо офицеров батареи, груп­пировалось интеллигентное общество тех мест. Почти двадцать лет спустя, читая пьесу Антона Павловича «Три сестры», я вспомнила Воскресенск, батарею, офице­ров-артиллеристов, всю атмосферу дома Маевских. Так на­долго в памяти брата сохранились впечатления, вынесен­ные им из Воскресенской жизни, и помогли ему в создании пьесы».
В «Трех сестрах» нашли свое отражение усиливающиеся предреволюционные настроения в стране, пробуждение об­щественного самосознания народа во всех его классах. Че­хов не мог не чувствовать этих сдвигов и в какой-то сте­пени отразил их в тревожной атмосфере пьесы. Герои пьесы - и живущие в провинции три сестры Прозоровы, и Тузенбах, и Вершинин - мечтают и красиво говорят о будущем, стремятся к лучшей, полезной жизни. Они пред­чувствуют грядущие изменения, говорят о приближаю­щейся революционной буре, которая «сдует с нашего общества лень, равнодушие и предубеждение к труду, гни­лую скуку», но они не знают путей к этому лучшему буду­щему, не знают путей борьбы за новую жизнь. Они нена­видят пошлость жизни, но не в состоянии бороться с пош­лостью, свившей гнездо в их собственном доме. Все их стремления так и остаются красивой мечтой.
Говоря о приближении очистительной бури, Чехов в то же время не знал и не мог показать тех сил, которые могут создать ее, могут преобразовать существовавшие условия жизни и общественные отношения. Поэтому-то так неопределенны мечты героев его пьесы, поэтому-то так они бездейственны.
Но Чехов сознавал, что все лучшее, связанное с будущей жизнью, заключается в труде. Мотив труда прохо­дит красной нитью через всю его пьесу. «Надо жить... На­до работать!» - утверждают в финале сестры.
Премьеру своей пьесы в Художественном театре Чехов опять не видел: на этот раз он находился на курорте в Ницце. К. С Станиславский рассказывает в своих воспо­минаниях, что во время репетиций «Трех сестер» Чехов Присылал из Ниццы то изменения, то добавления к тексту пьесы: «Оттуда мы получали записочки: в сцене такой-то после слов таких-то добавьте такую-то фразу. Например, «Бальзак венчался в Бердичеве» - было прислано оттуда. Другой раз вдруг пришлет маленькую сценку. И эти бриллиантики, которые он присылал, просмотренные на репетициях, необыкновенно оживляли действие и подтал­кивали актеров к искренности переживания».
Сам Чехов увидел «Трех сестер» на сцене Художе­ственного театра лишь в следующий театральный сезон во время своего приезда из Ялты в Москву.
В. И. Ленин проявил живой интерес к новой пьесе Че­хова. Премьера прошла в Москве 31 января 1901 года; опубликована пьеса была в журнале «Русская мысль», в февральской книжке того же года, а уже 7/20 февраля 1901 года В. И. Ленин писал из Мюнхена в Москву сво­ей матери Марии Александровне: «Бываете-ли в театре? Что это за новая пьеса Чехова Три сестры? Видели-ли ее и как нашли? Я читал отзыв, в газетах».
В январе 1902 года Обществом драматических писате­лей и оперных композиторов Чехову за пьесу «Три се­стры» была присуждена Грибоедовская премия.
В начале девятисотых годов в настроении и творчестве Чехова уже более конкретно отразилась близость первой русской революции. Он уже по-иному стал подходить к оценке общественных явлений в жизни страны. Револю­ционное брожение, затронувшее все слои населения, вызы­вало у Чехова отклик. И если по-прежнему, никак не свя­занный с рабочим движением, он был далек от понимания исторической революционной воли рабочего класса в даль­нейших судьбах своей родины и не видел революционно­го пути преобразования общественных отношений, то все же отчетливо понимал, что приближается новая эра в жизни народа, что старое вот-вот должно полететь «вверх дном».
Вместе с тем ряд высказываний Чехова последних лет раскрывает, как углублялось материалистическое и ате­истическое мировоззрение писателя. В пьесе «Три сестры» он говорит, что только в труде и работе человека, кто бы он ни был, заключается смысл и цель его жизни, его счастье, его восторги». В письме доктору Членову в 1901 году в ответ на его слова о том, что ему, видимо, никогда не испытать того, что люди называют «личным счасть­ем», Чехов пишет: «Работать для науки и для общих идей - это-то и есть личное счастье». В записных книжках Чехова можно прочитать такую его мысль: «Если вы бу­дете работать для настоящего, то ваша работа выйдет ничтожной, надо работать, имея в виду только буду­щее»
В конце декабря 1902 года Чехов, говоря о культуре и религии, так писал редактору журнала «Мир искусства» Дягилеву: «Про образованную часть нашего общества можно сказать, что она ушла от религии и уходит от нее все дальше и дальше, что бы там ни говорили и какие бы философско-религиозные общества ни собирались... Те­перешняя культура - это начало работы во имя велико­го будущего..., а религиозное движение, о котором мы го­ворили, есть пережиток, уже почти конец того, что отжи­ло или отживает». Еще через полгода Чехов писал ему же о самом себе: «Я давно растерял свою веру и только с недоумением поглядываю на всякого интеллигентного ве­рующего».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42