Приезжал к Чехову в Ялту и старинный друг писателя и всей чеховской семьи художник И. И. Левитан.
С Левитаном Чехов познакомился в начале 80-х годов через своего старшего брата художника Николая Павлови­ча. Близкие дружеские отношения между Антоном Павло­вичем и Левитаном закрепились в 1885 году, когда они жи­ли на даче в имении Киселевых в Бабкино, под Москвой. Любовь к природе сроднила этих двух величайших худож­ников, певцов русского пейзажа.
Когда в 1897 году у Антона Павловича было установлено заболевание туберкулезом легких, Левитан написал Че­хову взволнованное письмо: «Ты меня адски встревожил своим письмом. Что с тобой, неужели в самом деле болезнь легких? Не ошибаются ли эскулапы? Они все врут, не ис­ключая даже и тебя. Как ты сам себя чувствуешь? Или самому трудно себя проследить? Сделай все возможное, поезжай на кумыс, лето прекрасно в России, а на зиму по­едем на юг, хоть даже в Nervi вместе; мы скучать не будем. Не нужно ли денег? Я уверен, что если ты и лето и зиму проведешь хорошо, все пройдет, и врачам не придется тор­жествовать. Ах, зачем ты болен, зачем это нужно, тысяча праздных, гнусных людей пользуются великолепным здо­ровьем! Бессмыслица!»
Кстати, сам Левитан в это время был уже тяжело бо­лен.
За полгода до своей смерти Исаак Ильич приезжал в гости к Чехову в Ялту. Как-то в конце декабря 1899 года, незадолго до отъезда, Левитан сидел в кабинете Чехова. Друзья вели разговор о природе, и Антон Павлович пожа­ловался на свою тоску по северу. Левитан неожиданно по­просил Марию Павловну принести кусок картона. Вырезав его по размеру ниши камина, он тут же написал маслом этюд «Стога сена в лунную ночь» и сам вставил его в ни­шу. Там он находится и по настоящее время.
В первых числах января 1900 года художник уехал из Ялты. Это была одна из последних его встреч с Чеховым. В августе 1900 года Левитан скончался.
Бывали у Чехова в Ялте и такие выдающиеся предста­вители русской музыкальной культуры, как Шаляпин и Рахманинов. Оба они преклонялись перед талантом Чехо­ва и искренне любили его, как человека. Рахманинов играл для писателя в его доме свои фортепьянные произведения. Кстати, одно из сочинений Рахманинова, «Фантазия для оркестра» ор. 7 было связано с рассказом Чехова «На пу­ти». На изданных Юргенсоном нотах (переложение для фортепьяно) после титула напечатано: «Фантазия эта на­писана под впечатлением стихотворения Лермонтова «Утес». Автор избрал эпиграфом к своему сочинению на­чальные слова стихотворения:
Ночевала тучка золотая
На груди утеса великана.
А на экземпляре, преподнесенном Рахманиновым Че­хову, композитор сделал надпись:
«Дорогому и глубоко уважаемому Антону Павловичу Чехову, автору рассказа «На пути», содержание которого, с тем же эпиграфом, служило программой этому музыкаль­ному сочинению. - С. Рахманинов. 9 ноября 1898 г.».
Позднее Рахманинов написал романс «Мы отдохнем» на чеховские слова из пьесы «Дядя Ваня».
Когда композитор после смерти Чехова читал изданное М. П. Чеховой эпистолярное наследие писателя, он гово­рил: «Что за человек был Чехов! Теперь я читаю его пись­ма. Их шесть томов, я прочел четыре и думаю: «Как ужас­но, что осталось только два! Когда они будут прочтены, он умрет, и мое общение с ним кончится. Какой человек!..» Так глубока была его любовь к Чехову.
Всегда с удовольствием пел в чеховском доме Ф. И. Шаляпин. Антон Павлович особенно любил слушать в его великолепном исполнении русские народные песни. Интерес­но, что великий артист, самоуверенно державшийся с любыми высокопоставленными лицами, привыкший к пре­клонению перед ним толпы, пока еще не был знаком с Че­ховым, страшно боялся и смущался представиться ему. Бунин рассказывает в своих воспоминаниях о Шаляпине:
«Помню, как горячо хотел он познакомиться с Чехо­вым, сколько раз говорил мне об этом. Я, наконец, спросил:
- Да за чем же дело стало?
- За тем, - отвечает он, - что Чехов нигде не показы­вается, все нет случая представиться ему.
- Помилуй, какой для этого нужен случай! Возьми извозчика и поезжай.
- Но я вовсе не желаю показаться ему нахалом! А кроме того, я знаю, что я так оробею перед ним, что пока­жусь дураком. Вот если бы ты свез меня как-нибудь к нему...
Я не замедлил сделать это и убедился, что все была правда: войдя к Чехову, он покраснел до ушей, стал что-то бормотать... А вышел от него в полном восторге:
- Ты не поверишь, как я счастлив, что, наконец, узнал его, и как очарован им! Вот это человек, вот это писатель!»
Шаляпин смотрел в Художественном театре каждую чеховскую пьесу, а потом обычно посылал Антону Павлови­чу телеграммы. Вот телеграмма в Ялту за 9 января 1899 го­да: «Вчера смотрел Чайку и был подхвачен ею, унесен в неведомый мне мир. Спасибо, дорогой Антон Павлович. Спа­сибо. Как много в этой маленькой птичке содержания. Ис­кренне от всей души целую создателя необычайного произ­ведения, которое поставлено Художественным театром уди­вительно хорошо. Федор Шаляпин».
Помимо деятелей литературы и искусства, к Чехову час­то заходили и малознакомые или даже совсем незнакомые люди. Далекие от интересов писателя, они своими обыва­тельскими разговорами утомляли его и мешали работать. Положение Чехова отягощалось еще и тем, что в силу своей деликатности он ни одним словом, ни намеком не давал по­нять, как мучительны для него эти отрывающие от дела пустые, ненужные разговоры. Единственно, что делал Че­хов, - просил домашних не принимать и не пускать к нему подобного рода посетителей, но они все-таки прихо­дили.
Режиссер Московского Художественного театра Л.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42