– Что ты здесь делаешь, Вильгельм? Мы тебя повсюду ищем!
Старик показал на две полные сумки с продуктами, лежавшие рядом с шарманкой; не чувствуя за собой никакой вины, он объяснил, что уже шел домой, когда владелец шарманки попросил его покрутить ручку, пока он сходит в туалет.
– Я всего лишь хотел оказать ему услугу, Альберт.
– Хорошо, отец, – проговорил Бусман, – хорошо, но ты мог бы вспомнить о данном мне обещании.
Несмотря на сыновний выговор, старик вовсе не собирался идти домой; кивая на деревянную плошку с монетами, он сказал, что должен дождаться возвращения шарманщика, ему удалось кое-что собрать – немного, но на пару кружек пива хватит. Они стали ждать, старик не удержался и сыграл еще пару песен – «Очи черные» и «Волны Северного моря». Когда в плошку падала монета, он благодарно кивал. Один раз он дал покрутить ручку маленькому мальчику и вознаградил его за это монеткой. Благодарность вернувшегося чернобородого шарманщика ограничилась крепким рукопожатием.
Сказав: «Ну все, Вильгельм, теперь пора домой», Бусман положил старику руку на плечо, и Генри удивился, с какой радостью принял он сыновнюю заботу. Он, разумеется, не вспомнил бы про свои кошелки, на его лице было написано блаженство и умильное смущение, однако Бусман не забыл про сумки, кивнул Генри и шепнул ему: «Прихвати их».
Генри взял сумки и пошел вслед за обоими, растроганный необычной парочкой; те шли не спеша и держались за руки. Они уже покинули рынок и стояли у светофора, как вдруг старик спохватился, что что-то забыл; он стал рваться назад, но Бусману удалось утихомирить его:
– Не волнуйся, отец, вот идет господин Неф, он несет твои покупки домой.
– Кто это? – недоверчиво спросил старик.
– Коллега по работе, – ответил Бусман.
Старик тут же успокоился:
– А, железнодорожник, ну тогда хорошо.
Дом, где жили Бусманы, давно нуждался в покраске, в двухэтажном посеревшем здании был расположен ресторанчик, меню которого, написанное мелом на грифельной доске, зазывало на жаркое из говядины с жареным картофелем; когда они проходили мимо окна, занавеска сдвинулась в сторону, чья-то рука постучала по стеклу и призывно помахала. Старик, а приглашение явно было обращено к нему, остановился, замялся и взглянул на сына, очевидно, спрашивая разрешения, однако безропотно подчинился, когда тот невозмутимо потащил его за собой, сказав:
– Только не сегодня, Вильгельм. Сегодня они вполне обойдутся без тебя.
На первой лестничной площадке им пришлось остановиться, старик тяжело дышал и держался за перила; очутившись в квартире, он, однако, быстро преодолел свою слабость и поинтересовался, что можно поесть. Вчерашний суп-гуляш, его надо только разогреть, само собой разумелось, что и Генри съест тарелку, и Бусман отправился хлопотать на кухню.
Старик долго и откровенно разглядывал Генри, когда они оказались друг против друга за столом, вероятно, решая, имеет ли право втянуть его в беседу, но после того, как Генри заинтересовался фотографией с украшенным гирляндами паровозом, окруженным группой людей в форме (все это на фоне заснеженного пейзажа), он проникся доверием к гостю и счел себя обязанным прокомментировать фото:
– Вот так он выглядел, наш новенький красавец силач, тогда на Транссибе, где любой другой увяз бы в снегу, а он вытянул, всегда вытягивал, его построили на фирме «Хеншель».
– И вы вели его? – поинтересовался Генри.
– Да, сынок, я был вторым машинистом; между нами говоря, в мои обязанности входило давать инструкции первому машинисту.
Воспоминания оживили его, он немного пошевелил губами, провел рукой по глазам и в красках описал Генри историю с мостом. Это был мост через огромную реку Лену, опоры моста, зажатые льдами, подались и грозили обрушиться. С помощью экстренного торможения старику якобы удалось остановить поезд всего лишь в нескольких метрах от уже накренившегося моста; когда все оправились от шока, шестьсот пассажиров чествовали его как своего спасителя.
Альберт Бусман поставил перед ними тарелки, он хорошо знал чудесную историю спасения, подмигнул Генри и миролюбиво сказал старику:
– Ну что, Вильгельм, нашел слушателя для своих баек?
В ответ на добродушное подтрунивание сына старик гордо произнес своим слегка скрипучим голосом:
– Тебя там не было, Альберт, поэтому ты и не можешь судить о моих приключениях, – и в расчете на поддержку он обратился к Генри: – А вы-то верите мне?
– Каждому слову, – ответил Генри, – я верю каждому вашему слову.
Старик с благодарностью посмотрел на него и доверительно сообщил, что в конце концов привел свой поезд в пункт назначения через Красноярск и Чикаго.
– Разве это была не Филадельфия, отец? – спросил младший Бусман. Старик отмахнулся:
– Да что ты, Иркутск и Чикаго.
Показывая, что у него нет желания спорить по поводу станций на Транссибе, он потребовал гуляша, сын от души наполнил ему тарелку, и тот принялся есть суп с огромным аппетитом, не скупясь на похвалы. Рука его немного дрожала, поэтому капли супа попадали иногда на лацкан куртки или на брюки, но Альберт не одергивал его – как обычно, он вытрет пятна после еды. Суп они ели с хлебом. Генри наблюдал, как сын нарезал куски, как тщательно отделял корку от мякоти и как пододвигал старику мякиш, а тот брал его не глядя, при этом руки их соприкасались и на мгновение задерживались одна на другой.
После еды именно старик поинтересовался, нет ли у них чего-нибудь для поднятия настроения, сегодня у него душа просит, на что Альберт похлопал его по плечу и принес из кухни початую бутылку «Аквавита». Оба выпили за здоровье Генри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66