Это приведет к разорению тружеников платка на вокзалах, которые составляют значительную массу и представляют многочисленные интересы.
Разговаривая таким образом, наши друзья прошли по роскошным залам Агентства и дошли до парадной лестницы. У входной двери они стали свидетелями забавной сцены: какой-то бедняга вылетел на улицу под пинками секретаря, который кричал при этом:
– Знайте, что такого рода утешений здесь нет!
– Что происходит? – спросил дон Танкреди у несчастного, с тайной надеждой услышать рассказ об одном из тех событий, которые попадают в газеты под заголовком «Арест развратника».
– Я, – сказал тот, – несчастен, и я обратился в Агентство, чтобы получить небольшое утешение.
– Ну и?
– Так вот, они хотели дать мне утешителя. Мне же нужно было несколько сот тысяч лир. Поверьте, для того, кто страдает, нет лучшего утешения в жизни, чем это.
Трое друзей в задумчивости удалились.
Глава XVI
Шутки Баттисты и размышления о смерти Юлия Цезаря – Почему Гастон д'Аланкур задерживался с приходом, когда его звали – Страшная борьба между Баттистой и Гверрандо – Прощайте, вокзалы!
– Отобедайте с нами, – сказал ему дон Танкреди. – Улица Домиков, Сильно Удаленных Один от Другого, дом 22.
Баттиста вбежал на улицу Домиков, Сильно Удаленных Один от Другого – он уже опаздывал, – когда хлынул ливень. Молодой человек, которому не хотелось явиться промокшим насквозь, едва успел спрятаться под аркой; там он простоял полчаса, потому что дождь все не переставал. «Приду, а они уже сидят за столом, – думал он с содроганием. – Какой позор!» Поскольку домики находились на большом расстоянии один от другого, как на то и указывало название улицы, нельзя было пройти под стоками с крыш. Баттисте пришлось подождать, пока дождь перестанет. После этого он ринулся из-под арки, под которой он нашел укрытие, на поиски номера 22, и, случайно посмотрев вверх, он увидел, что это и был номер 22.
Гастон д’Аланкур проводил его в гостиную. Баттиста, который едва не потерял равновесие, шагая по навощенному полу, выпрямился.
– Гастон д’Аланкур, – сказал он.
– Синьор Баттиста.
– Что прикажете… Пардон, я хотел сказать: господа сидят за столом?
– Нет.
Баттиста облегченно вздохнул.
– Они закончили есть несколько минут назад, – закончил старый преданный слуга.
И оставил Баттисту одного. Тот огляделся. На столике лежала почти пустая коробка шоколадных конфет. Солнечный Луч покраснел и вполголоса выбранился.
«Подумают, что это я их съел», – подумал он.
Тут в гостиную вошла Эдельвейс, которая несла в руке дона Танкреди.
– Почему вы не пришли на ужин? – закричал старый ветреник. – Мы вас ждали, а вы все жеманничаете.
– Я был очень занят, – смущенно пробормотал наш друг, которому страшно хотелось есть.
Дона Танкреди поместили на крошечный стул, сделанный специально для него. Он весело сказал Баттисте:
– Все беспокоитесь, да? Да оставьте, хватит вам так беспокоиться. Право, не стоит.
– Мне за это платят, – сказал молодой человек, слегка покраснев.
* * *
Узнав за разговором, что вся эта суматоха вокруг белья, все это снование портних, модисток и мебельщиков – это все были приготовления к свадьбе Эдельвейс и Гверрандо, и свадьба эта должна состояться через несколько дней, Баттиста чуть не заплакал. Он вытащил платок и осторожно развернул его, опасаясь, что на нем могут быть дырки. Но старый распутник не дал ему времени поплакать. Он позвал его.
– Садитесь, – сказал он.
Солнечный Луч уселся и непринужденно положил ногу на ногу. Не успел он совершить это движение, как ужасная мысль пронзила ему мозг: «А вдруг у меня дыра на подошве?» Потихоньку он снова поставил ногу на пол.
– Ну, – спросил у него дон Танкреди, которому нужно было слышать веселые речи, – что поделываете?
– Да все то же, проживаю помаленьку.
– Проживаете помаленьку? Вы хотите сказать, что живете помаленьку.
– Нет-нет, проживаю. Мы все этим занимаемся, беспрерывно, с самого рождения. Мы все думаем, что живем помаленьку, а на самом деле только проживаем помаленьку.
– Ну что это за разговор? – сказал дон Танкреди, слегка побледнев. – Давайте поговорим о чем-нибудь еще. Ну же, развеселите меня какими-нибудь остротами.
Баттиста улыбнулся.
– Сегодня утром, – сказал он, – я думал, что мы живем в детективной пьесе, которую можно было бы назвать: «Пропажа трупа».
– Неужели?
– Да: с самого сотворения мира все мертвецы умерли. Вы не скажете, куда девались все эти трупы?
– Наш Солнечный Лучик никогда не унывает, – воскликнул дон Танкреди, слегка вздрогнув.
* * *
На следующее утро Баттисте, который начал переживать в связи с приближением свадьбы Эдельвейс (делал он это тайно, поскольку А.Б.П. запрещало ему беспокоиться о своих делах), пришла в голову блестящая мысль: он написал доктору Фалькуччо длинное письмо, в котором, изложив положение вещей, попросил его о следующем:
Прошу Вас постараться расстроить эту свадьбу, чтобы на Эдельвейс женился я. Заранее благодарю.
С сердечным приветом, Ваш преданный Баттиста .
Это была по-настоящему удачная мысль. Через несколько дней от маленького старичка пришел ответ, который содержал всего несколько слов: «Я обо всем позабочусь. Устройте мне приглашение на свадьбу».
В тот вечер после ужина Баттиста подбросил мысль о приглашении доктора Фалькуччо.
– О да! – восторженно воскликнула Эдельвейс. – Обязательно пригласим его!
Тетя Джудитта предложила, чтобы он был свидетелем.
– Согласен, – сказал дон Танкреди.
Тем временем наступила весна, и дон Танкреди, тетя Джудитта, Эдельвейс, Гверрандо, Гастон д’Аланкур и Солнечный Луч собрались как-то вечером, чтобы решить, в каком городе лучше отпраздновать свадьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73