– Кора с упреком указывала на добычу.
– Кто-то ведь должен нас кормить. Не ты же, правда?
Господи, что бы с нами стало! Сцапали бы за воровство, непристойное поведение, нарушение общественного порядка – а я была уже беременна, только не знала об этом. Сэм родился бы в тюрьме… Кора представила, как звонит домой: «Привет, мама! Меня арестовали за кражу в магазине и секс в общественном месте». Родители никогда бы ее не простили. Их доброта не безгранична.
– Боже! – перекрикивала Кора рев в своих наушниках. – Боже, что я творила!
Сэм и Кол переглядывались. Бедная мама, без конца кричит, визжит и вздрагивает. Кора, закрыв лицо руками, мотала головой, будто пытаясь вытряхнуть тяжелые мысли, а то и билась головой об стол.
– Не могу! Не могу так больше! – Никто в целом мире не судил Кору строже, чем она сама.
Кора купила спортивный костюм и снова начала бегать: вдруг поможет?
– Ты что, опять бегать собралась? – Бетти пришла в ужас. Женское ли дело – бегать по улицам!
– Помогает, – сказала Кора.
– От чего помогает?
– Знать бы от чего, никакой бег не нужен. На самом деле Кора понимала, что ее мучает. Стыд и неутоленное желание. Ей хотелось секса. Хотелось мужчину. Кора без конца вздыхала и, не в силах побороть желание, вспоминала Клода. Их ночи. Их ласки. Он доводил ее до последней грани наслаждения и останавливался.
– Не смей, – приказывал он. – Не смей кончать без меня. Я хочу быть с тобой. В тебе. Разделять твое наслаждение.
В те времена Кора жила и дышала Клодом. Думала лишь о том, как доставить ему радость. Такое больше не повторится.
«И отлично, – сказала бы она теперь. – Надо передохнуть».
– Включи мозги, Кора, – требовал Клод. – Представь себе весь белый свет. Представь, что весь мир разом кончает.
– Еще чего придумал. Все занимаются чем попало.
– Вот бы рев поднялся!
– Интересно, чем заняты сейчас люди, когда мы трахаемся?
Тяжело дыша, сдерживая стоны, они сочиняли, кто чем занят.
– Бразильский мальчишка снимает часы с руки водителя у светофора.
– В Миннеаполисе женщина развешивает белье.
– На Трафальгарской площади голуби хлопают крыльями, отлетая от бродяжки.
– Австралиец в линялых шортах катается на серфере.
– В Бирме идут дожди из бабочек.
– В Китае крестьяне сажают рис и отпускают похабные шуточки.
– Пакистанская женщина баюкает ребенка. И так далее и тому подобное.
– Боже! – восклицала Кора, когда на нее вновь накатывали воспоминания. – Ну и дураки же мы были!
Из-за грохота в наушниках Кора не слышала собственных безумных воплей. Сэм и Кол снова сочувственно переглядывались. Мама опять мучает себя.
Понятно, у Коры случались любовники. Она приводила их в дом, шикая и прижимая палец к губам, чтобы ступали на цыпочках мимо детской. После любви и чашки кофе им удавалось чуть-чуть вздремнуть. Это были Корины тайные грешки. Но ни один из мужчин не оставался на ночь. Если любовника не удавалось выпроводить, Кора звонила Бетти Лоуренс и просила ее мужа, Уилла, поработать вышибалой.
– Он тебя обижает? – спрашивал Уилл, придерживая пижамные штаны и глядя на Кору сонно, недовольно.
– Нет-нет, я уже ухожу, – шел на попятную «тайный грешок», спешно натягивая одежду.
Кора ни за что не соглашалась оставлять визитеров до утра, когда к ней ворвутся Сэм и Кол, радостные, будто не видели ее сто лет, хлопая в ладоши и распевая одну из песенок Вана Моррисона.
Кора всегда выставляла случайных любовников за дверь. Но не только из страха, что сыновья узнают, что мать их – обычный человек. В этом они и так убеждались изо дня в день. Оказалось, что Кора просто-напросто не может ни с кем спать. Близость – это чудесно. Чем ближе, тем лучше. Но засыпать вдвоем с незнакомцем, вместе бесстыдно храпеть, пукать и видеть сны – это, знаете ли, некрасиво. Ни за что! Со временем «тайным грешкам» пришлось положить конец. Не было больше сил терпеть неприкрытое осуждение Бетти.
– Как у тебя ума хватает приводить в дом этих проходимцев? Вообрази только, где они шлялись! – Словно Кора нашла в канаве грязную конфету и тянет в рот. – Пора образумиться, – настаивала Бетти. – Сколько можно будить людей среди ночи?
Кора всплеснула руками, не дослушав.
– Знаю, знаю.
Когда и без того себя ругаешь, нагоняй от соседки – это уже слишком.
– Можете не продолжать. Больше такого не повторится.
Проводив Бетти, Кора хмуро уставилась в окно.
– Вот и пришла расплата. Прощай, моя молодость! Ни секса, ни наркотиков. Один рок-н-ролл остался. Его у меня никому не отнять. Черта с два.
Радио у Коры не выключалось. Она слушала песни, под которые танцевала бы в клубах, отплясывала на вечеринках, если бы ходила туда. Эта музыка могла звучать на свиданиях, на пикниках, на званых обедах, в ночных барах, в поездках. Кора вслушивалась в жизнь, которая проходила мимо нее.
Кора получила диплом. Устроилась на работу и уже через год могла позволить себе квартиру поприличней, но о переезде даже не думала. Здесь она повзрослела, нашла друзей и чувствовала себя, как ни странно, на своем месте, в безопасности. Здесь она пережила самое тяжелое время. Уезжать ей не хотелось. Здесь было уютно, надежно. Да и дети подросли.
– Трудности позади, – говорила себе Кора. – Слава тебе, Господи.
Однажды Сэм принес домой первую пластинку.
– Послушай, – попросил он мать. Музыка была дикая, сумбурная.
– Тебе нравится?
– Еще бы! Здорово!
Кора притихла.
– Паршивцы вы маленькие, – вздохнула она чуть погодя. – У вас другие песни. – Кора бессильно опустила руки. – Не нравятся они мне. Это ваша музыка. Черт бы ее побрал. Ну и что же вы творите под нее? Надеюсь, не то, что творила я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75