Будто кто шепнул ему: «Вставай и иди спокойно, а то сейчас тебя заметят. К ветряку летят галки, враги от нечего делать посмотрят на них – заметят тебя!» И разведчик вскочил, держа автомат на груди, большими шагами быстро зашагал.Он ждал криков, выстрела, но не бежал. Сейчас пальнут, сейчас закричат… Наконец упал в кусты боярышника, но выстрела не было.От нервного напряжения он даже рассмеялся в кустах. Дерзкая весёлость завладела им. Через улицу он даже не переполз, а перебежал, едва часовой у проулочка к школе отвернулся.Савельев и Куличенко спокойно сидели в конопле. Врагов они не заметили. Даже курили, пуская дым в землю, разгоняя его руками.– Черти, немцы здесь, а вы курите! – прошипел Никитин, подобравшись к товарищам. – Потушите цигарки!Разведчики взяли левее мостика, перебрались через овраг. Никитин велел товарищам поискать Зобнина и Яковлева. Наблюдать, куда и сколько пойдёт танков. За старшего он оставил Зобнина.– Едва начнётся движение, сразу Яковлева с донесением в бригаду. – Никитин сбросил сапоги. Через лес в одних носках побежал к своим позициям.Прибежал он в бригаду без четверти восемь. В окопах было спокойно, но в штабе все были на ногах. Боевая хитрость силы бережет На рассвете двое разведчиков, оставленные с вечера на станции, поймали вражеского лазутчика. В одежде железнодорожного рабочего он шёл с сумкой через плечо вдоль полотна в сторону Касторного. Разведчики остановили его, спросили, куда он идёт в такую рань. На чистом русском языке рабочий ответил, что послан проверять стрелки возле семафора. Ответ был странен тем, что по железной дороге никакого движения не могло быть, – зачем стрелки проверять в такое время? Боеприпасы подвозили на машинах, и телегах через Нижнедевицк. Рабочему сказали, чтоб он расстегнул сумку. Он выхватил из кармана пистолет. Но выстрелить не успел. Прикладом его оглушили. В сумке была портативная рация. Начальник контрразведки увёз его на чёрной эмке в штаб корпуса. До штаба было километров сорок.Успел ли лазутчик что-нибудь передать своим, никто в бригаде не знал. Но вскоре стороной пролетел фронтовой разведчик врага. Затем низко и медленно проползла над позициями вражеская «рама» – двухфюзеляжный разведывательный самолёт. С таких самолётов враги фотографировали местность. Стало ясно, что лазутчик успел передать по рации о наших позициях. Зенитчики взглядами проводили раму. Выявлять им себя было нельзя. * * * – Но наши дозорные продолжали передавать, что дороги пусты, врага не видно, – рассказывал дедушка, – и тревогу не объявляли. Мы, ремонтники, хозяйственный взвод, артиллеристы – все подвозили боеприпасы от деревни Куняевки. В стороне от неё склад был, от него мы и возили снаряды к позициям. Каждый был занят делом. А тревогу объявили, когда прибежал Никитин. Мы как раз привезли очередную партию снарядов. Гляжу я, бежит от окопов к штабу Пашка Никитин: босой, в одной руке ремень, в другой автомат. Скрылся за кустами. Через минуту командиры побежали от штаба к окопам. Объявили тревогу…А с радиосвязью у наших получилось так. Только что разговаривали со штабом корпуса, а тут радист начал вызывать снова. Вдруг в наушниках затрещало, заиграла музыка. Слышны были отрывочные немецкие, русские слова. Ничего нельзя было разобрать. Враги засекли рацию и заглушили её. Отправили донесение в штаб с мотоциклистом. В начале дня за горизонтом снова послышался гул боёв. Павел Никитин, уже в сапогах, снова ушёл за линию фронта, к своим разведчикам. И вдруг разнеслось по позициям:– Воздух!– Воздух!Над холмами появились две партии самолётов – по пять штук. Это были «юнкерсы» и «мессершмитты». Перед позициями они начали выстраиваться один за другим. Ударили наши зенитки. Самолёты пикировали на передовые окопы мотострелков. Дедушка видел, что первые бомбы упали позади окопов. Самолёты пошли на второй заход. А два «юнкерса» отделились, сделали разворот и с воем устремились на зенитную батарею. Дедушка, его товарищи из старых механиков Колосов и Василич отбежали от тягачей. Сидели на корточках в кустах и смотрели. Зенитные многоствольные пулемёты поставили пулевой заслон. Первый «юнкерс» угодил в него. Дёрнулся так, будто задел что-то крылом. Взревел ещё сильней, штопором вдруг пошёл вверх. Моторы разом заглохли. Он не загорелся, но рухнул за железной дорогой. А второй «юнкерс» сбросил бомбы на пустое место. * * * – В это же время немцы бомбили наши позиции под Касторным и под Старым Осколом. Они не знали, сколько наших войск собрано, их точное расположение тоже не знали. И решили одновременно провести воздушную разведку боем. А наше командование, в свою очередь, не знало, где же враги нанесут главный удар. Понимаешь?Едва самолёты улетели, гитлеровцы начали артподготовку с дальних позиций. Пристреляться они не успели, и снаряды падали левее наших позиций. И в это время из-за передовой прибежали разведчики Савельев и Куличенко. Сообщили, что в пяти километрах, в лесу, сосредоточено около шестидесяти вражеских танков. На машинах подвозят пехоту. Всем дозорным было приказано вернуться на позиции.На этот раз пехотинцы первыми должны были принять удар. Комбат Король задал взводам секторы обороны. Дедушка говорил: во время боя нет маленьких и больших задач. Даже один толковый выстрел может иметь решающее значение. На правом фланге Тимская дорога огибала овраг, там прежде был карьер. С другой стороны к дороге подходил противотанковый ров, выкопанный уже давно гражданскими. Во многих местах через ров были сделаны дощатые переходы. Комбат Король велел прикрыть ров возле дороги досками, засыпать их землёй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32