– Я знаю. Она одна не справится. Она только думает что сильная. Слышь, Слав, я адрес записала этой тетки, ну к которой отец ходит!
Слава обрадовался:
– Во, уже по делу. А то одни бабские эмоции. Давай диктуй адрес, а я схожу и посмотрю кто такая! И не только посмотрю! Я еще и сфотографирую. А там решим, как с ней быть, с этой теткой. Мы ей устроим сладкую жизнь. Сами. Без посторонней помощи. И маму твою в обиду не дадим!
– Ты настоящий друг, Славик, – улыбнулась Ника.
Боль, поделенная пополам, кажется уже меньше. Ника рассказала все, и ей показалось, что не такая уж неразрешимая это проблема – отвадить отца от любовницы. Вдвоем со Славиком они справятся наверняка!
Славка деловито достал из рюкзака школьную тетрадь, ручку и аккуратно записал адрес Ларисы: улица Голубева, дом 28.
Был ясный осенний день. Солнце светило ярко. Лариса шла с работы домой с большим планшетом в руках. Выглянувший из-за угла мальчик «щелкнул» Ларису в первый раз. Лариса улыбалась солнцу и не заметила юного наблюдателя.
– Есть! – потер руки мальчик. И двинулся за ней, прячась за деревьями.
Славка шел за Ларисой до самого дома.
…Сфотографировал, как она здоровается с дворником, подметающим двор.
…Поднимается по ступеням к своему парадному.
…Входит в дверь…
Славка с радостью отметил, что мастерская Ларисы на первом этаже. Окна там огромные. И не зашторенные. Все видно!
Он быстренько поднялся к большущему окну. Стал наблюдать. И фотографировать.
Щелчок фотоаппарата – вот Лариса раскрыла планшет и рассматривает детские рисунки.
Еще раз шелчок – Лариса вытирает пыль в мастерской.
Щелчок – она подходит к висящему на стене портрету пожилого мужчины и грустно смотрит на него.
…Лариса кормит зверька в клетке. Что это за зверек? Слава загляделся. Ага, шиншилла! Такая толстая серая полубелочка-полукрыса! Животных любит тетенька. Ишь, добрая!
Слава завис на выступе окна и тут…
Его заметил толстый дворник, с которым здоровалась Лариса, и стукнул метлой по мягкому месту:
– Интересно, да?
– Ага! – честно признался Славка.
– А ну, слазь оттуда! – приказал дворник, перестав мило улыбаться. – Ах ты мерзавец! Ты что в окна подглядываешь, а?
Слава учуял опасность, быстро спрыгнул с уступа, но дворник поймал его и схватил за ухо:
– Я тебе покажу как подглядывать! Ишь, умник! Еще раз здесь увижу, уши напрочь оторву!
Слава вывернулся из рук дворника и бросился наутек. Ухо болело нещадно…
Он разложил свои фотографии на полу в комнате Ники, они принялись их внимательно рассматривать.
– Вот что дала разведка боем. Но предупреждаю, мне там больше светиться нельзя. Обещали уши оторвать, а они мне еще, сама понимаешь, пригодятся.
Ника разглядывала любовницу отца. Нет, совсем не такой она себе ее представляла. Ей виделась женщина «вамп» с обложки глянцевого журнала. Такая классическая роковая красотка-разлучница. А эта… Какая-то невзрачная, не глянцевая. Обыкновенная. Что же отец в ней нашел? Странно.
Она взяла в руки фото, где Лариса стояла у портрета пожилого мужчины.
– Это что, отец ее?
– Ну отец там или дед – это ж не написано, какая разница!
– Художница, говоришь? – Ника закусила губу.
– И еще учительница. Я узнал, там через два квартала художественная школа для дарований, которые картинки малюют. Она в этой школе и преподает.
– И со скольких лет туда принимают? – спросила вдруг Ника.
Слава засмеялся:
– Ты чего, надумала учиться рисовать на старости лет? Ты же в жизни ни одной ровной линии не провела! Я за тебя на рисовании пять лет отдувался. У тебя крыша поехала?
Ника не успела ответить. В коридоре хлопнула дверь – пришел отец. И мать Ники встретила его опять криком:
– Где ты был? Где шлялся?
– Ты же знаешь, Таня, у меня по пятницам совещания, – оправдывался он.
– Ха! Так я и поверила! Я теперь знаю, знаю про все твои совещания! Учти, Нечаев, тебя я из дому запросто выгоню, но дочь останется со мной и ты ее больше никогда не увидишь. Заруби это на носу!
Родительский скандал не умолкал еще долго. Слава и Ника притихли.
Ника вздохнула:
– Крыша поедет от такой жизни!
Она встала, сгребла фотографии и чуть не заплакала. Увидев эти едва заметные слезинки, Слава попытался ободрить подругу.
– Миллионы людей так живут! Ты думаешь, только твои родители? Ты ошибаешься. Миллионы, я тебе точно говорю!
– А я не хочу быть миллион первой. Понимаешь, не хочу и не буду! – упрямо заявила Ника. – Я буду бороться. А ты…
– А я буду тебе помогать! – с готовностью заявил юный рыцарь.
На другой день Ника уже сидела в кабинете директора художественной школы и умоляла директрису – пожилую даму с хитрыми глазами, глядящими из-под очков на юную леди очень подозрительно.
– Меня мучают ночные кошмары, – врала девочка, – я не могу спокойно спать. И только вы можете мне помочь.
Директриса еще более хитро посмотрела на посетительницу:
– Да, и чем же? Чем я могу вам помочь?
– В своих снах я рисую. Красками на холсте. Или карандашом, на простой бумаге. Однажды я проснулась и поняла, что если не начну рисовать, то просто умру!
– Вот как? – удивилась дама.
– Вы что, мне не верите? – чуть не заплакала маленькая лгунья, которая и карандаша-то в жизни в руках не держала, разве что в первом классе, пока не убедилась окончательно, что к рисованию она совершенно не способна и это занятие ничуть не влечет ее.
– Я буду платить за обучение сколько нужно! Я знаю, учебный год уже начался, но мне очень надо у вас учиться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12